1. Ширвани Бексолтанов, самодостаточный эмир
— Челюсть-то мне не привязывай, она не оторвалась еще…
— А как еще перевязать? Поперек не получится, не покроем рану. Она длинная…
— Тогда вообще не перевязывай. Пластырем салфетки и вату приклей, и хватит.
Санинструктор только плечами пожал и стал делать то, что я ему приказал.
Вот проклятые спецназовцы… Этого я им не прощу… Никогда…
При всем своем мужском отношении ко всякого рода ранениям, я вообще-то всегда трепетно отношусь к своей внешности и стараюсь выглядеть привлекательным. Я люблю нравиться женщинам. Я вообще люблю нравиться. Мне всегда говорили женщины, что я красив. И что теперь со мной стало…
Мы облетали все позиции благополучно. По крайней мере, в одну сторону благополучно пролетели и даже покружили над группирующимися джамаатами Геримхана Биболатова, и я поговорил коротко с ним по телефону, передав то, что успел рассмотреть.
— Ширвани, ты опытный командир. Возглавь атаку в нижнем ущелье. Их следует выбить.
— Нет, Геримхан, — отказался я. — Я уже не эмир. У тебя там много эмиров…
— Там — пять человек. И все друг с другом не ладят, все стараются стать первыми. Они только мне подчиняются, но не друг другу. Тебе бы тоже подчинились. Ты — авторитет. По-прежнему… Сам знаешь…
Геримхан откровенно льстил. Он просто хотел прочно ввязать меня в эту историю. Настолько прочно, чтобы мне потом осталось только одно — пойти с ним в прорыв через перевал, потому что дома меня уже дожидались бы с наручниками. Однажды мне всякими правдами и неправдами, «подметанием» свидетелей и выплатой солидных сумм удалось наручников избежать, и вовсе не для того, чтобы потом доставить удовольствие человеку, которого я мечтаю пристрелить…
Обстреляли нас только на обратном пути, обстреляли там, где мы пролетали пять минут назад без всяких подозрений среди наземных стрелков. Как могли спецназовцы вычислить, кто в вертолете со значком МЧС находится, ума не приложу. Не могли они вычислить. Никак не могли? Оставалось думать, что в группе у Геримхана есть кто-то, кто находится на прямой связи со спецназовцами. Или кто-то из второй группы в нижней части ущелья, где я своих парней высадил. Информация прошла и ушла дальше, к спецназовцам. Но эта связь возможна только в варианте спутникового телефона, поскольку сотовой связью в этих местах никогда не пахло. Пулеметы нам сразу неприятности доставили, потому что обшивку в нескольких местах пробили, но Рауф попытался от очередей уходить и болтать машину из стороны в сторону. Это помогло. Но все же обшивку нам еще дважды рвали. А потом, когда уже подумали, что прорвались, одна пуля, но, хвала Аллаху, не очередь, меня настигла. Она вообще как-то по дурному пролетела. Я как раз наклонился, чтобы за стекло выглянуть, когда пуля пробила дверцу, широкой полосой прорвала мне щеку, вырвала кусок кости из скулы и, по сути дела, почти оторвала ухо, от которого осталось только два кусочка снизу и сверху. Но мне еще, как я считаю, чрезвычайно повезло… Сантиметр бы в сторону, и пуля пробила бы висок. Мне со спецназовцами ГРУ вообще везет. Тогда, когда мы от офицерской группы своим джамаатом уходили, меня две пули настигли. Одна в правый каблук, вторая в левый… Похоже на издевательство, но я не верю, что есть на свете такой стрелок, который может себе подобное издевательство позволить — расстрелять человеку на бегу каблуки… Я тогда сильно обозлился, и это стоило федералам нескольких незапланированных ранее вылазок джамаата. А каждая вылазка — это человеческая жизнь, и не одна, как правило… Сейчас, после того как мне лицо изуродовали, у меня вдруг появилось громадное желание за прежнее взяться и новые вылазки организовать. Люди есть, и не все нам деньги зарабатывать. Неплохо было бы заработать и славу…