— Ну вот еще! Стану я одна пить средь бела дня! Неинтересно.
Он вдруг очень пристально на нее посмотрел.
— Лиля, а мы раньше никогда не встречались?
— Раньше? Нет.
Сердце у нее при этом оборвалось. Черт знает как еще все повернется, если он узнает, кто она такая.
— У меня отвратительная память на лица, я иной раз попадаю в дурацкие ситуации. Смотрю на вас и кажется, будто в прошлой жизни мы встречались. Орешникова ваша девичья фамилия?
— Нет, это по мужу. А девичья фамилия у меня Удалова, — она назвала девичью фамилию Милки.
— Удалова? Нет, не помню.
— Ринат, поверьте. У меня прекрасная память на лица, да и у вас достаточно запоминающаяся внешность, я бы точно вас не забыла.
— Ну хорошо, вы меня успокоили. С ума сойти, какой вкусный хлеб. А борщ — чудо! И знаете, приятно смотреть на девушку, которая с таким аппетитом все это ест, а не жеманничает и клюет салат.
Лиля засмеялась.
— Я голодная. И так вкусно…
— А вы умеете варить борщ?
— Умею, но не хочу!
— Почему?
— Лень!
— А, понял! Ну, что вы там придумали? — спросил он, велев официанту не спешить со вторым блюдом.
Лиля достала из сумки свои листки.
Он посмотрел их, хотя в зале было не слишком светло.
— Толково. Лиля, я вот еще что хотел обсудить…
— Слушаю вас.
— Мне кажется, что Ринат Ахметшин звучит как-то не очень.
— Почему? Нормально.
— Знаете, неизвестно еще, как пойдет книга…
— То есть, если я правильно поняла, вы опасаетесь, что ваше реноме может пострадать? Но это ерунда. Книга, хорошо прорекламированная, да с вашим портретом на обложке пойдет на ура! К тому же она жутко интересная и захватывающая. Вы зря беспокоитесь.
— А критика?
— Какой вы наивный при вашем богатом жизненном опыте! Критика просто не заметит вашу книгу, если не проплатить. Наши критики не снисходят до низких жанров. Разве что какой-нибудь озлобленный собственными неудачами газетный обозреватель тиснет несколько злобно-безграмотных строчек, и все!
— А у меня низкий жанр? — удивленно спросил он.
— Ринат, определитесь, чего вы хотите. А что касается жанра, то знаете, кто-то сказал: «все жанры хороши, кроме скучного!» Так вот, у нас, в нашем литературном бомонде считается наоборот: «Все жанры дурны, кроме скучного». Если книга написана просто, если там нет глобальных проблем, то она как бы не имеет права на существование. Ну за очень редким исключением. Правда, у читателей свое мнение на этот счет. А читателей у вас будет масса! Но высокая тусовка даже если будет зачитываться вами, все равно вас не заметит. Вы все же определитесь, что для вас важно.
— Черт возьми, вы здорово умная, Лиля. Пожалуй для меня важнее, чтобы мою книгу прочло как можно больше народа.