Ее мужество и напор достойны восхищения. Но, как отмечает Юджин в своем дневнике, «Не вызывает восхищения лишь дурная ее уверенность в том, что рано или поздно она встретит еще одного Джульена. Джульены встречаются редко, и, как правило, не имеют ни двойников, ни копий».
V.
Два больших добермана лежали на заднем крыльце викторианского особняка, принадлежащего Франку Гоби. Было десять часов вечера. Облачно. Сад и парники казались совершенно спокойными. Две дюжины камер, стратегически расположенных по периметру, не передавали ничего необычного на двенадцать экранов в контрольном помещении на верхнем этаже особняка.
Внезапно один из доберманов поднял голову. Второй доберман, увидев это, тоже поднял голову. Что-то такое наличествовало в воздухе, неправильное. Аберрация какая-то. Первый доберман понюхал воздух, определяя, откуда исходит неправильность. Второй доберман, менее сметливый, чем первый, в конце концов тоже уловил это нечто. Оба поднялись и побежали рысцой в направлении невнятного ольфакторного сигнала. Пересекли тропу, ведущую к парникам. Побежали быстрее. И еще быстрее. Вскоре они достигли ограды и проследовали вдоль нее. Запах становился сильнее. Мгновение спустя они увидели нарушителя — старого, сгорбленного бездомного, одетого во много слоев грязных тряпок. Подбежав к нему, доберманы остановились, порыкивая зловеще, ожидая, когда он сделает движение, любое движение, самое невинное и кроткое движение.
— Хорошие собачки, — сказал бездомный тяжелым голосом.
Другой человек, сильный и гибкий, спрыгнул с дерева позади собак. Первый доберман моментально повернулся к этому новому источнику неправильности. Последовал хлопок пистолета с глушителем. Пес упал. Второй доберман продолжал рычать на бездомного и не желал отвлекаться. Порычав еще немного, он прыгнул, целясь бездомному в грудь, намереваясь достать до горла и разорвать его. Раздался второй хлопок, и доберман был уже мертв, когда морда его ударилась в грудь бездомного.
Стрелявший спрятал пистолет, вынул стадолларовую купюру и протянул ее бродяге, говоря:
— Спасибо, батя. Будь здоров. Не попадай в переделки, хорошо?
В заграждении наличествовала дыра, сделанная только что плоскогубцами. Бродяга взял деньги и поспешил к дыре. На публичной территории, в безопасности, он постоял немного в круге света под фонарем, как тенор в третьем акте «Богемы», а затем исчез в темноте. Улыбаясь зловеще, стрелявший понюхал воздух — совсем как давеча доберманы. Мягкие черные его кудри контрастировали с квадратным подбородком, высокими скулами, и холодными темными глазами. Тихо и незаметно он начал двигаться к парникам.