— Мастер плохому не научит, — задумчиво сказал собеседник.
Он посидел молча, обдумывая эту мысль.
— Хороший парень, — сказал он. — Жаль, неродной… Силы много, дурной силы, но — ничего, хороший. Мечу учу, топору, пальцы ставлю. Чему учу хорошему?
— Мастер не учит плохому, — повторил собеседник. — Мастер не учит хорошему. Мастер — учит. И не может иначе.
Он встал и направился к выходу. Уже в дверях его догнал вопрос.
— Четвертование, — спросил собеседник, — это очень больно?
— Нет, — твердо ответил он. — Не больно.
Толпа затаила дыхание. Он взмахнул топором. Потом нагнулся и поднял с помоста откатившуюся голову, бережно сжимая обеими руками побелевшие щеки и заглядывая в остановившиеся глаза.
Радость была в них, покой и вечность, спокойная умиротворенная вечность.
— Ну как? — тихо спросил мастер собеседника.
К ним уже бежали очнувшиеся стражники.
Древесина столба царапала оголенную спину, и веревки туго стягивали изрезанные руки. В углу помоста грузно лежала знакомая колода, и топор в ней; и меч. Зачем — оба? Раз столб, значит — меч, по стоячему. Только кто возьмется? Снять голову стоячему, да при людях, это уметь надо…
Он не хотел, чтобы это был длиннорукий.
Сутулая коренастая фигура в пунцовом капюшоне выглядела на удивление знакомой, и он всматривался в уверенные движения; всматривался до рези под веками.
Палач ловко выдернул меч из колоды, постоял и левой рукой вытащил и топор. Потом он приблизился к мастеру и положил меч у его ног. Топором? По стоячему?
Эту мысль мастер додумать не успел.
Сверкающий полумесяц взмыл над ним, и он узнал человека в капюшоне.
— Плечо не напрягай, — бросил мастер. — Меч — возьмешь. Себе…
Лезвие топора полыхнуло вдоль столба, и веревки ослабли. Мастер почувствовал привычную свинцовую тяжесть рукояти, скользнувшей в затекшую ладонь.
— Бери, отец. После передашь. Пошли…
И уже прыгая с помоста, смахивая шишаки и кольчужные перчатки, краем глаза он не переставал следить за коренастым юношей в пунцовом капюшоне, мерно вздымающим такой родной топор. Хорошо шел, легко, плечо расслаблено…
Это не была битва.
Это была бойня.
Мастер плохому не научит.