— С чего ты взяла, будто это моя жена?
— Ну, мил человек, — как на шутку, отмахнулась рукой торговка. — То же каждому видно, что линии жизни у вас, что нити в веревочке, вместе сплетены. Отсель и до самой кончины общей.
— Купи… — моментально вцепилась Урсула ему в руку тонкими острыми пальчиками. — Хоть одну купи.
— Сколько же оберег твой стоит, чародейка?
— Да за пять колечек любой малый отдам. А те, что беды отводят, в десять, одиннадцать и пятнадцать колец ценятся.
Олег, у которого если что и завалялось, то разве пара монет, пожал плечами:
— Какие такие колечки?
— А вот такие… — Торговка чуть приподнялась, сунула руку под юбку и вытащила нитку с нанизанными на нее разноцветными бисеринками. — Ты, никак, чужеземец из краев зело дальних, коли не знаешь?
— Эти? — удивился Середин. — Ну, этого добра у нас на ладье должно быть изрядно. Сейчас вернемся.
Любовод, как он помнил, мешочки бисера с собой для торга брал. Олег быстрым шагом добрался до кораблей, где под прикрытием навесов отсыпалась большая часть судовой рати — без поясов с оружием, но подложив под спины добрые крепкие щиты. Кособокий приказчик стоял за прилавком, и ведун подманил его к себе:
— Бисер есть?
— Как же не быть, — кивнул он. — Девки это баловство любят.
— Отсыпь мне горсть.
— Дык, хозяин, — не понял тот. — Коли берешь — мешочек брать надобно.
— Мешок не надо. Надо десятка два.
— Как скажешь, хозяин, — покачал головой приказчик, полез куда-то вниз, потом поднялся с полотняным мешком, развязал, запустил туда пальцы и отсыпал Олегу в ладонь несколько щепоток.
— Спасибо. Ну пойдем, малышка, посмотрим, на сколько этого для тебя хватит.
Увидев бисер, торговка оживилась, отсчитала себе десять штук, потом одну из стекляшек лизнула языком, набрала полную грудь воздуха и на долгом протяжном выдохе завопила:
— Рятуй-й-йте-е-е-е!!!
Будута, подпрыгнув, кинулся наутек — но кто-то подставил ему подножку, добрые люди кинулись на упавшего паренька и быстро его скрутили. Олег с Урсулой, вины за собой не чувствуя, никуда не побежали, и потому их никто не тронул.
— Ратуйте!!! — продолжала вопить тетка. — Кольца поддельные суют. Помогите!
Но вскоре через собравшихся зевак вперед протиснулся гладко выбритый мужчина, кудри которого перехватывал кожаный ремешок с височными кольцами — небольшими, из обожженной глазурованной глины. На кольцах была выдавлена свастика, и, видимо, поэтому страж порядка считал возможным обходиться без оружия. На перехватывающей рубаху с алой вышивкой пеньковой веревке не болталось даже привычной ложки — в чехольчике или без.