Он заметил ее улыбку, но все же было видно, что она колеблется. Помолчав, она все же сказала:
– Ну что ж, пожалуйста, господин мой, но тогда мне придется спросить: ты мне хоть немного заплатить-то сможешь?
– О да, конечно! – смутился он, вскочил и прохромал в ту комнату, где спал, чтобы взять свой дорожный мешок. Оттуда он достал монетку и протянул ее хозяйке. Это была маленькая энладская золотая монетка с королевской короной.
– Мне бы только чтоб на еду да на топливо хватило… – извиняющимся тоном пояснила Гифт. – А торфяные брикеты теперь стали такими дорогими… – Она взглянула на монетку, которую он сунул ей в руку, и растерянно охнула. Он тут же понял, что совершил ошибку. – Ой, господин мой! Да ведь никто в деревне золотой и разменять-то не сможет! – Какое-то время она смотрела прямо на него. Потом вдруг рассмеялась. – У нас хоть всех жителей вместе собери, и то они настоящий золотой не разменяют! – Значит, все-таки все было в порядке, хотя слово «разменять» упорно продолжало звучать у него в ушах.
– Так ведь и я ее ни на что не разменивал, – сказал он, но понял, что она-то имела в виду нечто совсем иное. – Прости меня, хозяюшка, – сказал он. – Ну а если бы я, скажем, остался у тебя на месяц или на всю зиму, тогда этого было бы достаточно? Мне ведь все равно нужно где-то жить, пока я буду ваших животных лечить.
– Ну и спрячь свою монету подальше, – сказала Гифт, снова рассмеявшись, но уже совсем по-другому, и беспечно махнув рукой. – Если сможешь скотину вылечить, так тебе хозяева заплатят, тогда ты мне должок и отдашь. Можешь считать, что дал мне эту монету в залог, если хочешь, но только спрячь ее пока что, господин мой! У меня даже голова кружится, когда я на нее смотрю. Да и Берри мой… – начала было она и умолкла, потому что в дверях вместе с клубами морозного воздуха появился сухощавый, молодой еще человек, двигавшийся несколько неуверенно. – Берри, этот господин будет жить у нас и лечить здешний скот. Да пошевеливайся ты! Между прочим, он мне залог дал. Так что ты будешь спать вон там, за камином, а он – в твоей комнате. – И она повернулась к Ириотху. – Это мой брат Берри, господин мой.
Берри поклонился и пробормотал что-то невнятное. Глаза его смотрели тупо. Казалось, он чем-то одурманен или отравлен. Когда он снова вышел из комнаты, женщина подошла к Ириотху и сказала тихо, но твердо:
– Берри, он вообще-то неплохой, только пьет сильно, весь насквозь спиртным пропитался. Винище-то ему все мозги и съело, а также – почти все наше добро в доме. Так что, господин мой, сам понимаешь: лучше тебе спрятать денежки туда, где их Берри найти не сможет! Искать-то деньги он, пожалуй, не станет, но уж если увидит, так точно пиши пропало! Да он зачастую и не соображает, что делает.