– Константин, вы уж так сильно не убивайтесь. Я думаю, что Лиза жива, она ведь по натуре своей оптимистка, да и видел ее кое-кто в прошлом году…
– Кто? Где? – встрепенулся Леонов.
– Ну однокурсник наш видел, в другом городе…
– А чего же она мне не позвонит, письма не пришлет? Ах, ну да, она думает, что мне ее угол нужен! Обиделась. Да ни черта мне уже не нужно! Так, живу по инерции… Как Лизка пропала, вся моя жизнь пошла наперекосяк…
На дне бутылки, как говорится в народе, водка стала крепче, и Костик вскоре отрубился. Я ушла, захлопнув за собой дверь. Пообщавшись с Леоновым, я поняла, что он тяжело переживает разлуку со старшей сестрой. Более того, теперь я точно знала – слух о том, что в канализационном люке найден Лизин труп, пошел именно от Дианы. Наверное, Оборина полагала, что Константин ухватится за эту версию руками и ногами, опознает свою сестру и Лиза Астраханова будет похоронена. Это была бы еще одна коварная и циничная акция против бывшей подруги. Она сама и на похороны, наверное бы, заявилась и с подобающей скорбью произнесла несколько слов по случаю кончины Елизаветы. Но у Костика, к счастью, хватило искр разума, чтобы обратить внимание на особые приметы и не поддаться на уговоры корыстной супруги.
* * *
Когда я вернулась домой, дед стал ходить вокруг меня кругами, надеясь, что я тут же выложу ему все о своей новой клиентке.
– Полетт, а я тут ужин приготовил, а тебя все нет и нет. Я уже волноваться стал. Где ты была в такую-то ненастную погоду?
– Ездила по делам, – коротко ответила я, потому что была погружена в свои раздумья.
– Это по поводу той дамы, да? Кто она? Что от тебя хочет?
– Думаю, она хочет вернуться хотя бы лет на пять назад и прожить их заново.
– Ну от того подарка, думаю, никто бы не отказался. Только я не пять годков хотел бы сбросить, а примерно так…надцать, – мечтательно произнес Ариша, чем сильно удивил меня.
Мой прародитель всегда жил в свое удовольствие, по тому принципу, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Он оттягивался по полной за карточным столом, сорил деньгами направо и налево, крутил искрометные романы, правда, так, чтобы я как можно меньше о них знала… И вдруг теперь, на седьмом десятке лет, в его глазах загорелись какие-то странные искорки. Это определенно что-то значило. Неужели седина в бороду, бес в ребро? А я-то, по своей наивности, думала, что все бури в душе дедули уже отбушевали.
– Увы, такое невозможно, мы живем здесь и сейчас, – заметила я и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Полетт, так разве ты не будешь ужинать?