– Примите это. Это поможет вам на какое-то время заснуть.
Когда она проснулась, подле нее кто-то сидел.
– Все в порядке, – сказала Эмили, – я с тобой.
– Мне надо выйти на улицу, – прошептала с трудом Хенни. Губы у нее пересохли, и язык едва ворочался во рту.
– Нет-нет, – голос Эмили был строгим. – Лежи. Для тебя это сейчас самое лучшее, Хенни.
Зазвонил телефон. Смутно она сознавала, что за стенами ее комнаты ни на минуту не прекращается какое-то движение. Ах, да, конечно: умер Фредди.
– Я этому не верю, – проговорила она вслух. Эмили молча погладила ее по руке.
– Где Лия?
– Спит. Врач дал ей успокоительное.
– Бедная Лия.
Эмили продолжала гладить ее по руке. Пальцы ее были сухими и холодными.
– Ты очень добра, Эмили. Ты ничего не говоришь, и это хорошо.
– А что говорить? Разве только, что все мы любим тебя и мы здесь, с тобой.
Хенни уткнулась лицом в подушку. По телу ее прошла судорога, но слез не было. Казалось, что-то с силой давит ее изнутри, как воздух в бумажном пакете, когда ты его надуешь, и если не выпустить этот воздух, то произойдет взрыв.
Одним рывком она соскочила с постели, оттолкнув в сторону Эмили.
– Я хочу на воздух!
– Нет-нет, снова пошел дождь, ты промокнешь. Хенни, куда ты, постой…
Но она уже сбегала вниз по лестнице, у подножия которой он лежал совсем недавно в луже собственной крови. Но тут уже все убрали; на паркетном полу был золотистого цвета шелковый восточный ковер.
Эмили взмолилась:
– Дождь льет как из ведра, Хенни. Куда ты идешь? Послышался голос Бена:
– Пусть идет. Возможно, ей сейчас это необходимо. Мы не будем упускать ее из вида и не дадим уйти слишком далеко.
Дождь с силой хлестнул ее по лицу, едва она вышла за дверь. На мгновение, растерявшись, она застыла, не зная, куда идти, ощущая лишь потребность идти куда-то. Наконец она бросилась под защиту деревьев, небольшой рощицы, которую Альфи называл своим лесным участком. Она обхватила руками ствол и прислонилась щекой к шершавой коре, не замечая, что та ее царапает. Она обнимала дерево так, словно пыталась впитать в себя его жизнь.
Мертв! Изуродован и мертв! Чтобы гнить теперь, как темно-лиловые листья, что лежат всю зиму там, куда их смело ветром; как тела маленьких пушистых зверьков или птиц, которые ты так часто видишь по обочинам дороги, куда их отбросили промчавшиеся мимо машины.
Почему? Фредди, мы заботились о тебе так хорошо, как только могли. Мы бы всегда о тебе заботились.
Неужели жизнь ничего не стоит, даже если у тебя нет ног?
Две сильные руки взяли ее за плечи.
– Вы не можете стоять здесь, Хенни, всю ночь, – произнес мягко Бен Маркус. – На улице холодно и вы насквозь промокли.