Но кто же она, эта девушка, возвращающаяся с прогулки в послеполуденный час? По выражению глаз можно предположить, что она одинока и склонна к мечтательности. Глаза у нее цвета поздней осени, удлиненного разреза. Они – самое удивительное в ее круглом, симпатичном, но ничем больше не примечательном лице. Вьющиеся волосы, выбившиеся из-под шляпки с пером, того же цвета, что и глаза. Ей восемнадцать, но выглядит она старше.
Это потому, что ты ширококостная. Не могу понять, в кого ты такая. Ни в моей семье, ни в семье твоего отца, насколько мне известно, не было никого с такой конституцией.
Девушку зовут Генриетта де Ривера. Ее семья живет в добротном многоквартирном доме, расположенном к востоку от Вашингтон-сквер, с его роскошными частными особняками, украшенными колоннами и обнесенными блестящими, словно отполированными оградами. Квартал этот считается вполне респектабельным, хотя и не дотягивает до разряда фешенебельного.
Три дня в неделю она на добровольных началах работает в благотворительном центре. Преподает английский иммигрантам, а заодно пытается привить им кое-какие правила гигиены, не обращая при этом внимания на их одежду, часто заскорузлую от грязи, ибо прекрасно понимает, как трудно им найти время и место для соблюдения этих самых правил. То, чем она занимается, называется «ассимиляцией иммигрантов».
Не все иммигранты хотят ассимилироваться и перенимать обычаи и привычки де Ривера и им подобных, зато де Ривера и им подобные добиваются именно этого, поскольку иммигранты в своем, так сказать, первозданном виде мешают нормальному течению их жизни. Все это не является для Хенни секретом, но она с этим не согласна. Она вовсе не ощущает своего превосходства; напротив, она чувствует глубокое внутреннее родство с теми, кого обучает. Ее самая близкая подруга, – а у Хенни не много подруг, – не принадлежит к тому окружению, в котором Хенни выросла; она ученица в ее английском классе, иммигрантка, работающая на фабрике, на пять лет старше Хенни.
Хенни хотела бы быть медсестрой, как Лилиан Уолд.[1]
Но ее родители ни за что не позволят ей поступить на любую платную должность, ведь тогда будет казаться, что отец не в состоянии содержать семью. Молодой девушке из приличной семьи не положено работать за деньги, даже если, думает Хенни, эти деньги очень пригодились бы ее семье. Но она никогда не говорит этого вслух. Это одна из многих мыслей, которыми она предпочитает ни с кем не делиться.
– Ты вздохнула, тетя Хенни, – сказал Пол.
– Да? Устала, наверное. А ты не устал? Проголодался? Мы с тобой долго гуляли, но все равно ты успеешь выпить чашку какао до того, как твоя мама придет за тобой.