Они проходили по Вашингтон-сквер. В прохладном воздухе громко щебетали ласточки. Две маленькие девочки стучали своими обручами по ограде, извлекая звуки, похожие на барабанную дробь. Дама с маленькой белой собачкой вышла из экипажа и улыбнулась Полу.
– Здесь красиво, – сказал Пол.
Он смотрел вверх на кроны деревьев, где осталось совсем немного листьев; его маленькое личико было серьезным. «Должно быть, небо, виднеющееся сквозь листву, кажется ему чудом, – подумала Хенни. – Может, он пытается разглядеть в небе Бога, как делала я в детстве».
Но Пол думал не о Боге, он думал о Хенни. Он думал о том, что ему нравятся тишина и краски этого места и то, что он здесь с ней. Пол любил проводить с ней время. Хенни была очень хорошая. Не такая как все. Мысленно он всегда отделял «ее» от «них», остальных членов своей семьи. И хотя Пол любил всех, потому что все были добры к нему, Хенни в его представлении все-таки была другой.
Она никогда не говорила «не мешай мне, Пол», или «потом, Пол, я занята».
Иногда она водила его в парк. Это случалось не часто, обычно по четвергам, когда у фрейлейн был выходной. Полу куда больше нравилось смотреть на нее – она всегда наблюдала, как он играет, – чем на фрейлейн, склонившуюся над своим вязанием, которая вечно вязала что-то серое и уродливое для своих племянников и племянниц.
«Komm jetzt! Schnell zuruck!»[2] – звала фрейлейн Пола сердитым голосом. На самом деле она не сердилась, но голос всегда звучал сердито, как лай. Пол засмеялся, представив фрейлейн, лающей как собака. Да, тетя Хенни была намного лучше. Лучше даже, чем его мама, хотя он подозревал, что так думать нельзя. Мама не ругала его, но с ней было не так интересно. Она редко позволяла сидеть у себя на коленях: «Осторожно, дорогой, ты помнешь мне юбку». Не то чтобы ему так уж хотелось сидеть у кого-нибудь на коленях, ведь ему было почти пять. Только иногда, когда он уставал, ему это нравилось.
Но он всегда мог посидеть на коленях у тети Хенни. Она читала ему про маленькую сиротку Энни и еще про забавного маленького карапуза, у которого была добрая душа и сердце мягкое, как перезрелое яблоко.
Тетя Хенни обнимала его и спрашивала: «Догадайся, кто этот забавный маленький карапуз?», а он отвечал, что не знает, хотя на самом деле знал, как нужно ответить.
«Ну как же, это же ты!» – говорила тетя Хенни, смешно округлив глаза, и снова обнимала его.
– Тебе понравился этот человек? – спросил сейчас Пол.
В первую минуту она не поняла, кого он имеет в виду.
– Какой человек? Который влез на крышу?