Он возвращается с кувшином и наливает два стакана – для папы и дяди Дэвида. Он очень внимателен к ним обоим, особенно к отцу, который быстро стареет, быстрее, чем дядя Дэвид.
– Ох, уж этот Альфи, – говорит Дэн, – умеет выбрать девушку. Она восхитительна. Куда бы он с ней ни пошел, все будут на нее заглядываться.
Анжелика с упреком возражает:
– Может, она и восхитительна, но это едва ли наш выбор, как даже вы можете понять.
– О, да, – отвечает Дэн, – а вы, я уверен, понимаете, что ваш сын тоже не выбор ее родителей.
– Выбор? Да они впадают в панику каждый раз, когда Альфи переступает порог их дома, боятся, как бы чего не вышло.
Дэн пожимает плечами.
– Возможно, ничего и не выйдет. В его возрасте у молодого человека может смениться десяток увлечений, прежде чем он остепенится. Если он вообще остепенится, – добавляет он из озорства.
Дядя Дэвид, подносивший стакан ко рту, со стуком ставит его на стол.
– Любой мужчина, достойный называться мужчиной, знает, когда время остепениться, – он четко выговаривает слова. – Либо оправдай доверие женщины, либо сразу оставь ее в покое. Одно или другое, ничего иного и быть не может.
Дэн ничего не отвечает, занявшись кувшином и подносом. Дядя Дэвид снова подносит стакан к губам. Его старческие глаза на долю секунды встречаются с глазами Хенни и прячутся за стеклами очков, под нависшими седыми бровями.
О чем хотели сказать ей эти добрые мудрые глаза? Сообщить что-то, чего она не знает? Или в них отразились лишь воспоминания о словах, сказанных когда-то давно? Словах, которые с тех пор никогда не повторялись. Наверное, так. Время от времени, чаще всего в середине ночи, когда ее мучает бессонница, болезненные сомнения помимо ее воли закрадываются ей в душу, но она никогда не говорит о них. Для ее душевного равновесия важно, чтобы они так и оставались скрытыми в ее душе. Выраженные словами, они обретут реальность.
Анжелику беспокоят собственные проблемы.
– Я искренне надеюсь, что у него появится новое увлечение, пусть даже не одно. Я ничего не имею против Эмили лично, но, – в голосе появляются негодующие нотки, – я всегда презирала браки между людьми разного вероисповедания, когда обряд бракосочетания совершает судья или, упаси Господи, клерк в муниципалитете. – Она вздыхает. – Конечно, мы пытались повлиять на Альфи, но не можем же мы связать его и запереть дома.
– Мужчина – бунтарь по натуре, – говорит Дэн. – Чем больше вы будете пытаться связать его, тем яростнее он будет вырываться.
Ответить на это нечего, и никто и не пытается, даже дядя Дэвид. Часы на камине бьют половину.