Она слегка прикоснулась пальцами к его лицу, погладив морщины у него на лбу, мелкие морщинки в углах его красивых глаз и впадины щек.
Он поймал ее пальцы и поцеловал их.
– Пошли отсюда. Место слишком пустынное. Я не могу быть с тобой в пустынных местах, пока мы не женаты.
Они пошли к машине. Он не просил меня, подумала она. Он просто сказал мне: «Пока мы не женаты». Он быстро идет к цели.
Поднялся ветер, трепя и сгибая деревья. Одинокие дома и фермы замерли перед бурей. Они проезжали по неприветливой местности. Мэг сидела в теплом маленьком мирке, ничего общего не имевшем с опасным миром снаружи. И с легким трепетом восторга она посмотрела на Донала, думая: «О, теперь я принадлежу ему! Тот же я человек, каким была вчера? Час назад?»
Он почувствовал ее взгляд.
– Что? Ты ничего не говоришь… но это моя вина. Я не дал тебе возможность, да?
– Я думаю. Я не знаю, что думать. Все как во сне.
– Это не сон, все хорошо. Ты чего-то боишься, Мэг? Из-за того, кто я? Чем я занимаюсь?
– Это не имеет значения.
Как он сказал, настоящие преступники те, кто сдает комнаты в грязных небезопасных домах, кто не платит рабочим на убогих фабриках. Мэг не могла вырасти рядом с Дэном и Хенни и не узнать многого! К тому же она изучала историю в колледже, и ее не могла ужасать простая контрабанда виски.
– Ты так прекрасна, Мэг, – сказал он. – Жаль, что ты так не считаешь.
– Почему ты так говоришь?
– Ли рассказала мне. Не сердись на нее. Она твой настоящий друг. Достань зеркало и посмотри.
– Сейчас?
– Да, сейчас.
Она увидела необыкновенно большие глаза, их серая глубина отсвечивала лиловым. Полный и влажный рот. Это было незнакомое лицо. Неужели оно могло так измениться за один день?
– Маргарита, – произнес Донал. – Тебе подходит. Имя леди.
– Это пуританское имя. Так звали бабушку моей матери, и я терпеть не могу это имя.
– Тогда я никогда не буду звать тебя Маргаритой. Я сделаю все, чтобы угодить тебе. – Он накрыл рукой ее руку. – Я ведь очень мягкосердечный человек, Мэг.
Эти слова вызвали в ней внезапную жалость (какой тяжелой была его жизнь, как он пробивался!), а тяжесть его руки вновь разожгла огонь, жар в теле; она издала тихое восклицание, похожее на рыдание.
Он встревожился:
– Что, что случилось?
Она сказала первое, что пришло ей в голову:
– Ты уедешь в Нью-Йорк…
– Но только на несколько дней. Я хочу, чтобы мы поженились на следующий неделе. Или через неделю, самое позднее.
Теперь на нее обрушилась реальность.
– Но мои родители, отец…
– Мэг, я даже не собираюсь спрашивать твоего отца. Ты знаешь, как и я, каким будет ответ. Я не собираюсь унижаться, не собираюсь объяснять, спорить или умолять, когда я понимаю, что это ни к чему не приведет. Нет, мы поженимся, а потом скажем им. Когда все будет сделано, они вынуждены будут принять это с хорошей миной.