О Аталанта, ни один на свете муж
Тебя хвалить не смеет, хоть ты всех достойней
Для похвалы, подобная богам красою
Твоих волос священных, глаз и стоп,
Что, по водам ступая, не поднимут белой пены,
Как бы не вился ветер озорной;
Но молим мы богов, восхищены тобою,
Тебя найдя достойнейшей средь всех для похвалы,
А с ними вместе славим и тебя,
Как свет, зажжённый в божеских руках.
ТОКСЕЙ
Доколе будешь ты точить копьё словами,
Словами биться, сладкой речью зверя добывать?
Кончай, или иди убей свинью в своем хлеву.
ПЛЕКСИПП
Уж коли едет дева меж мужей на битву,
То сядь на её место и пряди; достоин
Оружной женщины мужчина, с девой схожий.
МЕЛЕАГР
Мир вам; но знайте, что не любят боги болтовни.
ПЛЕКСИПП
Они мужчин не любят с женским языком.
МЕЛЕАГР
Ну, не сильнее речь моя, чем мои руки.
ПЛЕКСИПП
И то, и то слабо, не как мои ладони.
МЕЛЕАГР
Держи их в чистоте; к ним вечно липнет грязь.
ПЛЕКСИПП
Тебе-то кровью вепря рук не замарать.
МЕЛЕАГР
Держи слова в узде и сердце остуди.
АЛФЕЯ
Уста закройте, братья и мой сын,
Чтобы слова не обратились в ядовитых змей.
ТОКСЕЙ
Какая польза от девицы средь мужей,
Ну разве кровь свою она отдаст богам!
ПЛЕКСИПП
Надеть ей жертвенный венок и перерезать горло,
Кровь выпустить и дух — такою жертвой смогут
Мужи добиться помощи богов, хранителей удачи;
Живая ж бесполезна, будь она бутоном
На клумбе или спелым, сладким фруктом,
Созревшим для услады ртов мужских и ласк,
Иль хоть носи она копьё и тяжкий щит.
Скорей корова рогом одолеть быка сумеет,
Поборет жениха невеста или бога — человек.
Такую же я вижу здесь нелепость: всякой вещи
Свой путь — одно изменишь — и испортишь всё!
Но ты, о Зевс! Меня послушай: только я
Сражу перед тобою зверя — ни жене, ни мужу
Со мною не сравниться! Да не похулят они тебя,
Того, кто силу мужу дал, и мудрость не оспорят
Твою, ведь бога мудрость неизменна.
АТАЛАНТА
Мужи, что избраны от всех племён, и ты,
О царь — молю с моим присутствием смириться.
Ведь если жизнь моя была позорна,
На то укажет гнев богов; доселе
Из них никто меня не обвинил.
О ты, моя святая и счастливая богиня!
Коль согрешаю, променяв обычай женский
На копья и союз с людьми чужими,
То есть всегда у твоего бедра
Семь стрел священных, изукрашенных Танталом;
Не пустишь разве ты одну, о мать,
Пронзая семижды мне грудь иль бок, иль горло?
А если с кем бывала я дерзка,
Не знала меры, пусть помыслит он
Что я за мою святость и за славу
Плачу немало, лишена любви мужской
Навечно, материнства не изведав;
Не ощутить мне детских губ, не видеть глаз
Влюблённых, и у смертного одра
Не соберутся сыновья — цари на похороны,
Не зарыдают дочери; но странной и холодной,