Мечи и злато, свет зеркал и яркую корону -
Чудесные игрушки, и бросать копьё давали,
И приносили маленьких щенков у ног резвиться,
Стучаться мне о грудь смешными головами
И преданно в глаза смотреть; но эти дни
Ушли, отныне горько мне царить в пустыне,
Сестре несчастной, мрачному созданью,
И матери проклятий многих; и она, как все,
Моя сестрица Леда, сидя за морями,
Средь роскоши, в палатах безупречного супруга
Меня проклянет, говоря: «Он горе, а не сын,
Тебя опустошит, сестра, как гибельный огонь,
Сожжёт нам души эта головешка».
Но вы возрадуйтесь, о Фестия сыны,
Дрова такие бросим в ваш костер последний,
Каких нет у царей; такой зажжём мы пламень,
Что маслом не усилить, не раздуть дыханьем,
Вином не оживить; оно ценней, чем злато,
Дороже тысячи людей живущих.
ХОР
Осталось множество вещей, любви достойных -
Твой муж, и сына мужество и сила.
АЛФЕЯ
Кто братьев мне вернёт, пока живу я?
Кто вновь их выносит? Кто станет им заменой?
Для нас едины все — и братья, и отцы,
И нет их лучше. Не моя ль родня убита?
Нс с ним ли вместе мы висели у груди,
Питались как цветочки или пчёлы,
Но материнским молоком, не мёдом? А другой,
Другой мой брат, копьем пронзённый сына,
Не смотрит ли спокойно он, рождённый позже,
Смеётся от любви к нам, и опять смеётся?
Тогда не знала я ни сыновей, ни копий,
Ни родов смертоносных; боги нас хранили,
И без новинок мирно наши дни текли.
Хотела б я остаться незамужней и не порождать
Мечей для беспокойства мира — те, кто говорили
Мне нежные слова, навеки замолчали,
Не смотрят на меня с любовью; никогда
Их мне не повстречать среди живущих.
Жива ещё я — как мне жить теперь?
Быть с моим сыном рядом, зная, что случилось,
Желая вечно отменить свершённое, ища
Свиданья с мёртвыми, увидеть их желая,
Убить свое же сердце памятью о них;
Из глаз, что видят их убийцу здравым,
Роняя слёзы, руку не отдёрнуть от руки злодея?
Как видеть сны о них, как слушать голоса
Фантомов, чувствовать пожатье мнимых рук,
И бестелесный стук походки мертвой, а затем
Проснуться и услышать разве только псов их
Скулёж во сне, несчастных, без хозяев,
Увидеть пики их кабаньи, сёдла и попоны,
Всё, чем они владели в этой жизни -
Но не людей? Что, если псы и кони
Умрут, почуяв сердцем смерть своих хозяев,
Иссохнут их глаза, поникнут грустно уши,
А я скорбеть не стану? Неразумных тварей
Тоска любви изгложет, а я стану жить?
Конечно, может смерть милее жизни стать,
И лучше сразу умереть им, и ему, и мне;
Когда бы боги их сразить решили, я
Смирилась бы, и если бы война сгубила их,
Иль пали бы они во сне внезапно, ночью
От сети и ножа наёмного убийцы,