Купив у уличного разносчика горячий пирог с мясом, Санти с наслаждением вонзил в него зубы. Проголодался! Съел, но одного пирога оказалось мало, здоровый желудок требовал еще. Найдя поблизости небольшой трактир, скоморох зашел и заказал себе плотный обед. Отсутствие поставок продовольствия сразу сказалось на ценах — содрали в полтора раза больше, чем обычно. Рыжий заплатил, не торгуясь, деньги его не волновали, они появлялись в карманах императора по мере необходимости. Насытившись, он откинулся на спинку удобного стула и принялся не спеша цедить эль, незаметно подменив трактирный элем из Замка Призраков. После него любой другой казался ослиной мочой.
Он вслушивался в разговоры горожан, интересно ведь, что думают простые люди о последних событиях. Слухи о появлении нового императора катились по столице, обрадовав многих элианцев, надеявшихся, что вскоре все вернется на круги своя, что Его величество справится с творящимся беспорядком. Но были и сомневающиеся, как без них. Санти едва сдержал смех, слушая мрачные пророчества чумазого углежога, сидевшего за соседним столом.
Внимание привлекла группа разномастно одетых людей, осторожно вошедших в трактир. Казалось, они ждали, что их сразу погонят прочь. Судя по повадке, скоморохи. Свои. Точно, кое-кто нес с собой цирковой реквизит. Скорее всего, обнищавшая труппа, только сегодня добравшаяся морем до столицы. Возглавлял циркачей огромного роста человек. Наверное, его так и называли во время выступлений — человек-гора. И чем-то он был знаком. Рыжий нахмурился, пытаясь вспомнить, а вспомнив, расплылся в широкой улыбке. Ему было меньше десяти лет, когда труппа Балдура долго выступала вместе с другой — труппой Джако Большого, старого приятеля отца Санти — Вила Эрхи. Джако был редкостным силачом, жонглировал гирями, которые обычный человек и поднять-то не мог. Он тоже хотел забрать мальчишку к себе, но Балдур не согласился, отговорившись, что дал слово умирающей женщине позаботиться о ее ребенке.
Подхватив свою кружку, Санти направился к облюбованному скоморохами большому столу. Подойдя, он задорно улыбнулся.
— Тебе чего, парень? — хмуро спросил человек-гора.
— Вы меня не узнали, дядя Джако? — весело вздернул бровь Санти.
— Рыжий, наглый, обаятельный... — озадаченно поскреб затылок тот. — Коли б не знал, что Вил помер, сказал бы — он. Сын, что ли?
— Точно! — рассмеялся юноша. — Помните, мы на севере вместе выступали? Я у Балдура в труппе тогда был.
— Помню! — встал и облапил его Джако. — Здравствуй, малец. Санти, кажись?
— Ага.