– А сейчас?
– Что сейчас?
– Сейчас ты исчезла, потому что тебе было нужно?
– Нет. Теперь, когда мне нужно, я становлюсь видимой. А так предпочитаю быть невидимкой.
– Почему?
– Будешь задавать много вопросов – опять исчезну, – сказала она без всякого выражения.
Мне показалось, что она и вправду может исчезнуть по собственному желанию. Причем в прямом смысле. Стать невидимой.
– Знаешь, ты тоже странный.
– Да ну?
– Серьезно. Я это еще тогда заметила, в магазине. Когда первый раз тебя увидела. Подумала: вот странный парень. Тебе разве никто не говорил, что ты странный?
– Нет. С другой стороны, никто не говорил и что я нормальный. Я не очень-то схожусь с людьми. Во всяком случае, не настолько, чтобы говорить о таких вещах.
– А тут и говорить нечего. Сразу видно. Ты ведь тоже невидимка. Да и вообще, – она опустила голову, – Все мы невидимки.
– Ну это уж как-то слишком мрачно.
– Ты хорошо знаешь своих соседей? Если из них кто-нибудь умрет, кто-нибудь одинокий, ты это сразу заметишь? Например, если умру я, меня хватятся самое раннее через неделю… В лавке напротив моего дома, где я обычно покупаю собу, подумают: «Что-то давно не видно той девчонки». Но будет ли кому до этого дело? Ну, нету и нету… А потом в газетах напишут: «По адресу такому-то найден труп девушки… Причина смерти выясняется… Тело обнаружили соседи, когда почувствовали подозрительный запах, и тут же позвонили в полицию…» – все в таком духе. И это если еще напишут, что вряд ли. Никакой ведь сенсации нет. Вот если бы я бросилась с крыши Токио-но То[5]… Да и тогда пошумели бы немного и все… Умер еще один человек-невидимка.
Вик замолчала. У нее было такое лицо, будто она только что одним махом взлетела на последний этаж этого самого Токио-но То. На верхней губе выступили бисеринки пота. Плечи мелко подрагивали. Мне показалось, что она плачет. Но это была нервная дрожь.
– Послушай, к чему эти разговоры? Ты ведь не собираешься умирать? Зачем… – начал было я.
Но она остановилась, посмотрела мне в глаза и произнесла медленно и четко:
– Именно это я и собираюсь сделать.
– Именно это я и собираюсь сделать, – сказала Вик.
Я отреагировал единственным доступным мне в этой ситуации способом. Глупо хмыкнул.
– Нечего хмыкать.
– Ты чем-то больна?
– Нет.
– Что же тогда?
– Я решила умереть. Убить себя. Вот и все. Что тут непонятного?
И опять этот взгляд. Удивление и упрек.
– Непонятно, зачем. Ты влипла в какую-то историю?
– Да нет, – она пожала плечами, будто я спросил, не болит ли у нее голова.
– Люди не убивают себя просто так, без всякой причины. Это тебе не напиться. И не по магазинам пробежаться.