– Там как раз след остается… – вставил я.
– Отстань. В общем, я хочу, чтобы ты отправлял открытки моему отцу, после того как… Ну, сам понимаешь.
– Нет. Не понимаю. Называй вещи своими именами. Говори: после того, как я убью себя. Или: после того, как я умру.
– Зачем? И так все понятно…
– Если ты скажешь это, может быть, тебе станет понятнее, что ты собираешься сделать.
– Отстань.
– Я серьезно.
– Придурок.
– Я серьезно.
– Иди в задницу!
– Хорошо. Только учти один момент. Почти каждый самоубийца переживает один очень неприятный момент. И это не имеет никакого отношения к физической боли. Все дело в точке возврата. Когда делаешь шаг с крыши небоскреба и понимаешь, что уже ничего не исправишь. Никак. Никакими силами и молитвами. Ты понимаешь истинное значение слова «поздно». И последние мгновения жизни превращаются в бесконечно горькое сожаление о сделанном.
– И к чему ты это говоришь?
– К тому, что если ты даже не можешь называть вещи своими именами, это сожаление будет чудовищным.
Вик со скучающим видом посмотрела в окно. Потом зевнула. Потом принялась изучать облупившийся лак на ногтях.
– Ладно, мне пора, – я поднялся из-за стола.
– Оставь телефон.
– Может, хоть раз скажешь «пожалуйста»?
– По-жа-луй-ста, – сказала она так, что ее услышал весь зал. Даже два гомика посмотрели в нашу сторону.
Вик заметила это. Оттянула вниз левое веко и показала язык.[9]
Я взял ее за локоть, вытащил из-за стола и выволок на улицу.
– Ты мне руку чуть не сломал! – прошипела Вик.
– Чего ты так переживаешь? Собираешься убить себя, а волнуешься из-за перелома…
– Придурок.
– Придумай что-нибудь новое.
– Придурок.
– Все, пока! – я развернулся и зашагал к Ёёги-Уехара.
– Эй!
Я не обернулся.
– Дай свой телефон!
У нее был очень пронзительный голос.
Я закрыл за собой дверь. Хотелось одного – рухнуть в кровать. Ничего не видеть и не слышать. А главное, ни о чем не думать. При воспоминании о замерших людях в ресторане и уставившейся на меня маске бросало в дрожь. Не пора ли мне самому к врачу…
Я заставил себя принять душ. Потом сварил кофе и принялся отвечать на письма. Когда встал из-за компьютера уже начало темнеть.
Я отправился на кухню и перемыл всю посуду. Отличное занятие, если начали сдавать нервы.
После посуды принялся наводить порядок в квартире. Тоже помогает неплохо. Когда я закончил, голова была совершенно ясной. Исчез противный кисловатый привкус во рту.
Восковые фигуры в ресторане – лишь смутное воспоминание о давнем сновидении.
Сидя перед телевизором, я съел холодный удон, запивая лапшу пивом. По всем каналам в новостях твердили об одном и том же. В одной из школ Нагои одиннадцатилетняя девочка убила свою одноклассницу. Ножом для разрезания бумаги. На вопрос, зачем она это сделала, девочка ответить не смогла.