Слезы невольно навернулись на глаза Тори.
– Ладно, Джош, я готова.
От морозного воздуха у Тори перехватило дыхание. Холод проникал под одежду, раненая рука ныла и пульсировала, но Тори не замечала боли – мысли были заняты другим, тем, как она сможет выполнить предстоящее задание. Сможет ли вообще? Конечно сможет, раз нужно. Тори спрашивала себя, согласна ли умереть, и отвечала – согласна, если так нужно.
Всадники въехали в ворота тюрьмы, поднялись по каменным ступеням. Тюремщик подозрительно рассматривал их. Тори взяла инициативу на себя.
– Сэр, – сказала она бодро, подавая письмо лорда Фаулер-Грина и внимательно наблюдая за стражником. Потом протянула руку и игриво потрепала его по щеке. – Вам повезло, в эту мерзкую погоду вы находитесь в помещении. По дороге мне казалось, что я собьюсь с пути в такой пурге, – мурлыкала она, кокетничая и наблюдая за его реакцией. Стражник был рад поговорить.
– Да, сдается, пурга еще сильнее вчерашней. Просто ураган. Хорошо, что мне есть где укрыться от непогоды. Дома меня ждет горячая печь, хороший ужин и удобная постель. Что еще нужно мужчине? – он многозначительно покосился на Тори.
– Боюсь, вы упустили одну важную деталь – постель должна быть согрета женщиной, не так ли?
– В подземельях нет женщин, – посетовал тюремщик.
Они стали спускаться в подвальную часть тюрьмы, шествие возглавлял Джош, за ним следовал Грейнджер, стражник и Тори замыкали процессию. Вдруг она схватила тюремщика за рукав и спросила, не скрывая волнения:
– Это вы будете вешать моего брата? Тюремщик зычно засмеялся. Смрадное дыхание ударило Тори в нос, но она подавила тошноту.
– Нет, эту работу делает палач. Но я собираюсь присутствовать, – он продолжал хохотать. – Мне нравится звук сломанной шеи.
Тори побледнела, но продолжала идти твердым шагом.
– А я не услышу этого звука. Меня заметет снегом. Не забудьте отыскать мое тело, когда придет весна.
По мере того как они спускались вниз, воздух становился все более затхлым. Грейнджер сопел, Джош был погружен в собственные мысли, Тори легко ступала намокшими туфельками, так как несколько раз попала в лужи, которых было множество.
Тюремщик шагал впереди Тори, но время от времени оборачивался и бросал на нее оценивающий взгляд.
Девушка боролась с желанием убежать, чтобы не чувствовать дурного запаха тела охранника, но перед глазами вставало лицо Маркуса, и она шла дальше.
Свисающая с потолка паутина коснулась щеки Тори, та вскрикнула и придвинулась ближе к стражнику. Он не замедлил воспользоваться случаем и со смехом поймал девушку в объятия, прижав к себе. Огромная ручища мяла грудь. Тори смело выдержала его взгляд, не протестуя против заигрываний. Грязная рука крепче сжала грудь, рот оскалился в сальной улыбке, обнажив два ряда гнилых зубов и обложенный язык. Это зрелище было настолько отвратительным, что Тори закрыла глаза, но заставила себя не отстраниться.