Откинувшись на стуле, Лаура покачала головой:
— Лорд вернулся из армии девять лет назад. Среди его предков никогда не было военных. Они любили комфорт старой Англии. Насколько мне известно, единственным, кто отправился в путешествие, был сын старого виконта. Он погиб на море.
— А не мог Генри направляться в Грецию на корабле, который затонул в Средиземном море вблизи арабских стран? Может, Оскар Рис — греческое имя?
Такой же увлекающейся Лаура была и в юности.
— Не думаю, — ответил Стивен осторожно. Это охладило ее пыл.
— Его возвращение явилось ударом для лорда. Он больше не был бы лордом Колдфортом. А этот Фарук предлагает избавить лорда от неприятностей. Удивительно!
Наконец Лаура вернулась с небес на землю.
— Впрочем, это маловероятно. Ведь прошло столько лет!
— А вот лорд Дариус вернулся, — возразил Стивен.
— Через год, а не через десять лет.
— Верно, — опять согласился Стивен, тщетно пытаясь сосредоточиться. — А что ты знаешь об этом Генри Гардейне?
— Очень мало. Он погиб или исчез задолго до того, как я вышла замуж за Гэла.
Звук ее голоса мешал ему думать.
— Он похоронен на семейном кладбище. Надпись на могильной плите гласит, что он умер двадцати одного года от роду. В холле висит его портрет. Выражение лица у него мечтательное.
Взгляды их встретились. В ее блестящих сапфировых глазах не было мечтательности, но не зря поэты воспевали их.
Так близко, при свечах, Стивен видел ее глаза. Он чувствовал, что теряет контроль над собой.
— На этом портрете художник запечатлел не его мечтательность, а жажду приключений, — продолжала Лаура. — Безвременная кончина поистине печальна. Мне бы хотелось, чтобы он оказался жив. Но где он мог находиться все эти годы?
— Возможно, у Оскара Риса, — предположил Стивен, пытаясь вернуться к реальности. — Но ты сама говоришь, что в этом нет смысла. Зачем он будет гостить за границей, когда в Англии его ждут наследство и титул?
— А что, если у Генри остался сын, законный наследник?
Лаура с горечью усмехнулась.
— И злой Фарук предлагает за большие деньги убить ребенка? Ты умница, Стивен, — сказала Лаура и уже серьезным тоном добавила: — Мы должны этому помешать.
Она произнесла слово «мы». Это единственное слово окрылило Стивена, вселило в него надежду.
— Даже если это лишит твоего сына наследства?
— Думаешь, я закрою глаза на гибель другого ребенка? Я не чудовище, Стивен!
— Прости. Но я знаю законы. И объясняю людям возможные последствия принимаемых ими решений.
— Я все хорошо понимаю, — сказала Лаура спокойным тоном и внимательно посмотрела на Стивена. — Мы должны что-то сделать.