– Итак, этим делом озабочено немало народу, и у каждого свой интерес. Четвертая власть требует, чтобы мы – ни больше ни меньше – запретили вывоз некоторых химикатов в места производства кокаина. А химические компании вопят о тоталитарном режиме и клянутся, что такой закон повлечет за собой падение прибыли, рост безработицы и вообще приблизит отечественную экономику к пропасти. Хотя, по-моему, ближе некуда. – Председатель хихикнул. – Похоже, все старые добрые Штаты поднялись на дыбы из-за нескольких тонн какой-то гадости. Короче, мы оказались между молотом и наковальней. Наша задача: принять такой закон, которым все останутся довольны, заткнуть глотку прессе и выйти из этого дела не только сухими, но и благоухающими, словно майская роза.
Сенаторы согласно закивали. Возобновился притихший было тревожный шум. Молчал только Александер Грант. Никто не желал узнать его мнение; но его это, казалось, вовсе не беспокоило. Сенаторы почти забыли о нем и были немало удивлены, когда он вдруг заговорил.
– По-моему, главная наша задача – принять закон, который будет работать. А осчастливит он кого-нибудь или нет – уже второй вопрос.
Его голос прорезал невнятный шум. Воцарилось изумленное молчание. Председатель вздернул голову, поросячьи глазки на мясистом лице недовольно заморгали. Что-то не нравится ему этот тихоня!
– Ну разумеется! – расплылся он в улыбке. – Совсем забыл! Спасибо, что напомнили, сенатор… Грант, кажется?
– Правильно. Александер Грант. – Грант взглянул председателю в лицо; серые глаза его потемнели, стали стальными, словно два ружейных дула. Несколько секунд продолжался поединок взглядов. Наконец председатель наклонился вперед, его толстые губы сложились в покровительственную улыбку.
– Конечно, конечно! – воскликнул он. – Я хорошо знал вашу мать. Близко знал, можно сказать. – Он хитровато улыбнулся.
Александер не ответил. Он знал свою мать гораздо лучше, чем этот жирный ублюдок.
Председатель, смущенный его молчанием, заговорил громче: его техасский акцент проявился в полную силу.
– Сенатор, мы делаем все, что можем. Но наши возможности ограничены. Вы недавно пришли в политику: думаю, для вас пока лучше всего сидеть и наблюдать за тем, что происходит. Да и для всех нас лучше будет подождать. Когда потребуются активные действия, мы вам сообщим – правда, ребята?
И он закрыл заседание. Следующий раз члены подкомиссии встретятся после Рождества, когда придет время заслушивать экспертов. Полгода на экспертов, год на разработку закона, два – на то, чтобы его протолкнуть, – а тем временем в Белом доме сменится хозяин и все полетит к чертям. Сенаторы серьезно относились к своей работе: но они знали, что каждое новое правительство, стремясь стать в глазах избирателей лучше предыдущего, разворачивает политический курс на сто восемьдесят градусов. Итак, сенаторы разошлись – каждый по своим делам. В толпе вышел и Александер Грант. Снаружи его ждал Эрик.