Кэл видел, как Кроссби и Маккензи стали собираться в путь. Было похоже, что Натан хотел уехать без Маккензи, когда она отправилась в кустики. Внезапно раздался крик Маккензи, Кроссби слез с лошади и побежал к кустам – прозвучал одиночный выстрел, раскатившийся эхом по ущелью.
Кэл ужаснулся, решив, что Кроссби убил Маккензи, и немедленно пополз вниз по крутой стене ущелья, не думая о собственной безопасности. Когда он проделал треть пути, они вышли из кустов вдвоем, причем Маккензи тяжело опиралась на руку Кроссби.
Кэл прекратил спуск и спрятался. Кроссби отвел Маккензи в тень под большим валуном, где она опустилась на песок. Кэл видел, что они разговаривают, хотя не мог расслышать слов. Натан отошел очень довольный, снял оружие с Долли, затем бросил Маккензи флягу и револьвер и, пришпорив коня, помчался вверх по ущелью. Маккензи тоже взобралась на лошадь, но почему-то зашаталась в седле и сползла на песок. Похоже, она совсем обессилела.
Кэл нахмурился. Явно Натан Кроссби задумал что-то дурное. Если старик решил запутать свои следы, Кэла может ждать неприятный сюрприз. Может, он оставил Маккензи в качестве приманки для того, чтобы поймать Кэла?
Правильнее всего было поехать за Натаном и заставить этого старого козла поджать хвост и бежать без оглядки до самого «Бар Кросс».
Однако, Маккензи по-прежнему сидела на песке. Это было не похоже на нее, пусть даже она очень устала или расстроилась. Она не сняла седло с Долли, не двинулась в сторону фляги и револьвера. Кэлу не нравилось, как она сидела, странно ссутулившись, опустив голову на колени, и совершенно не двигалась.
Кэл разрывался на части. Разумнее всего было последовать за Кроссби – многим людям стоило жизни потерять следы врага. Но природный инстинкт говорил, что с Маккензи произошло что-то ужасное. Он вспомнил, как отец Даклудж учил его, что воин не должен позволять мыслям о женщине отвлекать свое внимание или влиять на свои решения. Заботиться о женщине нужно, поскольку она много значит в жизни индейца; но, если из-за женщины забыть о воинской дисциплине, может случиться непоправимое.
Кэл подождал еще немного и решил, что на этот раз ему придется забыть о воинской дисциплине индейцев. Один мизинец Маккензи был для него важнее Натана Кроссби и той опасности, что могла подстерегать Кэла. Вытащив из-за спины винтовку и убедившись в том, что она заряжена, он продолжил спуск со скалы.
Маккензи не замечала ничего вокруг, страдая от нестерпимого жара и боли. Сердце билось в груди, как испуганная птица; ей казалось, что пот закипал на коже; закрыв глаза, она видела ярко-красную кровь, которая пульсировала в ее веках и во всем теле. Мыслей не осталось никаких, не было даже страха смерти, только жгучая боль в горячем теле.