– Он хорошо работает, – Лу неприязненно взглянула на Джеффа, и они сверлили друг друга глазами до тех пор, пока Маккензи не прервала молчание:
– Джефф, ты же знаешь, у нас всегда найдется для тебя работа.
– Обо мне не стоит беспокоиться, – огрызнулся он, – я заберу свои пожитки из дома управляющего и уйду с ранчо. Любуйтесь тут своим желтоволосым апачем!
– Джефф! Я же сказала тебе, что можешь устроиться в доме для гостей! Мы бы хотели, чтобы ты остался. Ради всего святого, ты же работал здесь, когда меня тут еще не было. Ты не можешь уйти.
– Еще как могу! Я не желаю оставаться там, где командует дикарь, убивший человека, – он повернулся и удалился с таким гордым видом, какой только возможен для человека на костылях.
Маккензи следовала за ним по пятам до дома управляющего.
– Джефф! Кэл не командует здесь! Я здесь распоряжаюсь. И я нуждаюсь в тебе.
– Нет, тут все делается так, как хочет Калифорния Смит. Он даже заставил тебя забыть о том, что пустил пулю в твоего отца.
Маккензи тихо выругалась и отстала. Пусть Джефф поступает так, как считает нужным. Он явно не собирается менять решение. Хотя Маккензи очень не хотелось, чтобы он уезжал. Со дня смерти отца Джефф всегда был рядом, он стал почти членом семьи – готов был подставить свое плечо в случае беды и никогда не требовал ничего взамен, кроме дружбы. С какой стати он так злится? Если уж она сумела примириться с Кэлом, то и он бы смог!
У Маккензи не было никакого желания встречаться с Лу и выслушивать ее «я же тебе говорила», поэтому она пошла к площадке для выгула лошадей и прислонилась к изгороди. Из дальнего угла на нее уставились беспокойные глаза кобылицы. Наверное, Кэл вывел ее на прогулку. Судя по всему, он придавал особое значение занятиям с ней. Маккензи уже слышала, что ковбои смеются над тем, сколько времени Кэл тратит на вечерние беседы с ней на языке своего племени, приносит угощения или просто сидит возле нее.
– Все мужчины подлецы, – сказала она лошади, – они высокомерны, упрямы или глупы.
Лошадь лишь повела ушами. Еще вчера Маккензи наблюдала из окна своего кабинета, как Кэл впервые сел на эту кобылицу. Она позволила ему сесть в седло, и он дважды объехал вокруг площадки. Кобылица даже не пыталась сбросить наездника. Маккензи с трудом верила своим глазам, ведь прошло чуть больше недели с тех пор, как это животное чуть не убило Тони Герреру.
– Ты такая же доверчивая, как и все женщины, – пожурила она лошадь. – Растаяла от нежных слов и красивых глаз. Нельзя доверять всем подряд, – предупредила женщина.
Если Маккензи и была несправедлива к Калифорнии Смиту, то не больше, чем он к ней. Возможно, теперь они были квиты.