- Нельзя ли кликнуть кого-нибудь из слуг мне на подмогу?
- Не стоит, - заявил папаша Планта, - я сам вам помогу, так будет скорее.
Вдвоем они сняли с кровати балдахин и вместе с пологом положили его на пол.
- Ну что? - воскликнул Лекок. - Я был прав, не так ли?
- В самом деле, - не без удивления согласился г-н Домини, - постель разобрана.
- Да, разобрана, - отозвался сыщик, - но в ней никто не спал.
- Однако… - с сомнением в голосе начал г-н Куртуа.
- Я убежден, что не ошибаюсь, - перебил полицейский. - Эту постель расстелили, не спорю, быть может, в нее упали на минутку, измяли подушки, сбили одеяла, скомкали простыни, но от опытного глаза не укроется, что в этой постели никто не спал. Смять постель, чтобы создать видимость, будто в ней спали, столь же трудно, как постелить, а может быть, еще труднее. Чтобы ее постелить, необязательно снимать все простыни и переворачивать матрас. А чтобы смять, необходимо лечь в нее, укрыться, завернуться. Постель - один из тех ужасных свидетелей, которые никогда не обманут и которых не уличить в подлоге. В эту постель не ложились.
- Я знаю, что графиня была одета, - заметил папаша Планта, - но, может быть, граф лег первым.
Следователь, врач и мэр подошли к кровати.
- Нет, сударь, - ответил г-н Лекок, - и я вам это докажу. Доказательство нехитрое, и, вникнув в него, десятилетний ребенок и тот не позволит обмануть себя этим искусственным беспорядком. - Он осторожно отвернул на середину постели одеяла и нижнюю простыню и продолжал объяснение: - Подушки совершенно измяты. Не так ли? Но обратите внимание на валик в изголовье: на нем нет ни одной складочки из тех, что остаются от головы спящего и от движения его рук. Это не все: посмотрите вот на эту часть постели, от середины до края. Одеяла были тщательно подоткнуты, верхняя и нижняя простыни плотно прилегают одна к другой. Просуньте руку внутрь, как я, - он просунул руку между простынями, - и вы почувствуете сопротивление, которого не было бы, если бы кто-нибудь до этого растянулся во весь рост под одеялом. А господин де Треморель был мужчина крупный и занимал постель во всю ее длину.
Довод Лекока оказался настолько убедителен, факты были столь очевидны, что сомневаться не приходилось.
- И это еще не все, - продолжал он. - Перейдем к нижнему матрасу. О нижнем матрасе редко вспоминают, когда требуется зачем-нибудь смять постель или, наоборот, придать ей первоначальный вид. Поглядите-ка сюда.
Он приподнял верхний матрас, и все убедились, что нижний лежал совершенно ровно: на нем не было ни малейшей вмятины.