Речь доктора причинила, по-видимому, живейшее неудовольствие Лекоку.
- И все же, - начал он, - в данный момент…
- Единственное, что я могу утверждать, - перебил г-н Жандрон, - единственное, что я с чистой совестью подтвержу в суде, под присягой, сводится к следующему: все ушибы головы, за исключением одного, имели место после смерти. Это бесспорно и не подлежит ни малейшему сомнению. Когда жертва была еще жива, ей был нанесен удар вот сюда, над глазом. Как видите, кровоизлияние в тканях было весьма значительно: видна огромная опухоль, свинцово-серая, а в середине почти черная. Прочие ушибы носят совершенно иной характер: смотрите, вот сюда пришелся такой сильный удар, что височная кость оказалась проломлена, однако не осталось ни малейшего кровоподтека.
- По-моему, господин доктор, - предположил г-н Лекок, - из того известного и доказанного факта, что графине после ее смерти нанесли ряд ударов тупым орудием, можно сделать вывод, что удары ножом были также нанесены ей уже после того, как она перестала дышать. Г-н Жандрон на мгновение задумался.
- Возможно, вы и правы, господин сыщик, - сказал он наконец, - и я со своей стороны убежден, что так оно и было. Однако эти выводы я не вставлю в отчет. Судебная медицина должна придерживаться лишь очевидных, доказанных, неоспоримых фактов. При малейшем сомнении, пускай самом ничтожном, она обязана промолчать. Более того, я считаю, что сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого, а не обвинения.
Сыщик наверняка думал по-другому, однако рассудил за благо не возражать.
Он слушал доктора Жандрона, затаив дыхание, и на лице его отражалась усиленная работа мысли.
- Теперь мне кажется, - произнес он, - что я могу уточнить, где и каким образом графине был нанесен удар.
Доктор вновь накрыл труп, и папаша Планта поставил лампу обратно на столик.
Оба жаждали услышать объяснения г-на Лекока.
- Ну что ж, - начал полицейский, - направление раны, нанесенной госпоже де Треморель, свидетельствует, что графиня в момент убийства находилась у себя в спальне, сидела, слегка наклонившись вперед, и пила чай. Убийца подошел сзади и занес руку; он хорошо рассчитал, с какого места удобней нанести удар, и нанес его с такой ужасающей силой, что жертва рухнула вперед и, падая, ударилась лбом об угол стола: отсюда тот единственный кровоподтек, который мы видим у нее на голове.
Г-н Жандрон попеременно смотрел то на Лекока, то на папашу Планта, которые обменивались по меньшей мере странными взглядами. Возможно, сцена, которую они разыгрывали, внушала ему недоверие.