- Вы хотите поговорить с господином графом? - осведомился он, предварительно поздоровавшись с мэром и мировым судьей.
- Мы уже раз пять звонили изо всех сил, - сообщил мэр.
- Странно! - удивился камердинер. - У господина графа очень чуткий сон. Видимо, он вышел.
- Господи! - воскликнул Филипп. - Оба убиты!
Это восклицание несколько отрезвило слуг, чья веселость свидетельствовала о том, что за здоровье новобрачных было провозглашено немало тостов.
Г-н Куртуа, похоже, крайне внимательно следил за реакцией старика Берто.
- Убиты, - пробормотал камердинер. - Это из-за денег. Кто-то, видать, пронюхал…
- Что, что? - всполошился мэр.
- Вчера утром господин граф получил очень крупную сумму.
- Ага, очень! - вступила горничная. - Вот такую пачку банковских билетов. Мадам даже сказала хозяину, что из-за этой кучи денег она всю ночь не сомкнет глаз.
Воцарилось молчание, все испуганно переглядывались. Г-н Куртуа задумался.
- В котором часу вы вчера ушли? - спросил он у слуг.
- В восемь. Вчера даже ужин подали раньше.
- Ушли все вместе?
- Да, сударь.
- И не разлучались?
- Ни на одну минуту.
- И вернулись все вместе?
Слуги обменялись какими-то странными взглядами.
- Вместе, - ответила горничная, видимо отличавшаяся длинным языком. - То есть нет. Когда мы вышли на Лионском вокзале, Гепен отстал.
- Вот как?
- Да, сударь. Он сказал, что сходит по своим делам и встретится с нами в Батиньоле у Веплера, где праздновалась свадьба.
Мэр сильно толкнул локтем мирового судью, как бы призывая того быть начеку, и продолжил допрос:
- А потом вы видели этого Гепена?
- Нет, сударь. Я даже несколько раз за ночь интересовалась, не пришел ли он, потому что е го отсутствие показалось мне подозрительным.
Горничная, очевидно, намеревалась продемонстрировать свою сверхъестественную проницательность; еще немного, и она заявила бы, что у нее были дурные предчувствия.
- Этот Гепен давно здесь служит? - прервал ее мэр.
- С весны.
- Чем он занимается?
- Его прислали из «Прилежного садовника», он ухаживал за редкими цветами в оранжерее мадам.
- А… про деньги он знал?
- Да! Да! - хором ответили слуги. - В людской о них было много разговоров.
- А Гепен, - ворвалась в разговор словоохотливая горничная, - прямо так и сказал мне: «Подумать только, у графа в секретере такие деньжищи, что нам всем хватило бы их до конца жизни».
- А что он за человек?
От этого вопроса языки у слуг словно присохли к небу. Все молчали, прекрасно понимая, что любое слово может послужить основанием для чудовищного обвинения.
Однако конюх из дома напротив, явно горевший желанием принять участие в разговоре, подобных опасений не испытывал.