— Ну, вот и всё. Зажмите рукой ватку и не отпускайте минут десять. Ну, как, полегче вам? — спросил Колапушина немолодой, седой человек. — Нет, нет — вы пока не поднимайтесь, полежите ещё немного. — Я вам такой коктейль намешал — не хуже, чем в «Метрополе». А то встанете резко, и голова может закружиться.
Дикая головная боль, казалось, выдавливающая глаза из орбит, нехотя отступала. Прошло противное чувство тошноты, окаменевшие плечи, шея и затылок постепенно избавлялись от сковывающей тяжести, стеснение в груди уменьшилось и, наконец, Колапушин смог свободно вздохнуть. Оказывается, он лежал на диване в приёмной, куда, как он смутно помнил, его привели Немигайло с Витей.
— Спасибо, доктор — поблагодарил он более или менее нормальным голосом — а что это я, будто горю весь?
— Это от лекарства, так и должно быть, Не беспокойтесь, скоро пройдёт.
— А вы говорите — рыбки… — облегчённо пробасил, откуда-то сбоку, Немигайло — Ничего, ничего, сейчас домой — Азнавура… Ив Монтана послушаем, тихонечко так… Говорил же я вам — будет культурный шок.
— Подожди, ты, Егор — уже нормальным голосом, сказал Колапушин — кажется, ты был прав, что-то не то с этой Шаманкой.
— При чём тут Шаманка? Там всего две записи её были, остальное «техно». Вот этот «бум-бум-бум» вас и ухайдакал.
— Какое, остальное? Сколько же времени я эту музыку слушал?
— Минут двадцать, не меньше. Потом я увидел, что вы «поплыли» и выключил.
— Мне кажется, вы ошибаетесь, молодой человек — подал голос врач — первопричиной совсем не музыка была. Вот, ответьте, — обратился он к Колапушину — вы спите достаточно?
— Если бы, доктор — вздохнул Колапушин — бывает и по двое суток без сна.
— Так я и думал. Питаетесь тоже, наверняка, кое-как и нерегулярно?
Колапушин утвердительно кивнул.
— Вот-вот. А главное — нервы.
— Это точно — подтвердил Немигайло — на службе сплошные стрессы.
— Сегодня волнений много было?
Вспомнив весь сегодняшний суматошный, и вымотавший душу день, Колапушин только тяжело вздохнул.
— Плюс жара. И по телевизору передавали: подходит атмосферный фронт — подытожил врач — вот вам и гипертонический криз. А этот ваш «бум-бум» не при чём.
— Как это не при чём, — возмутился Немигайло, — когда после него сразу?!..
— После него не значит — вследствие него. Это, знаете ли, как пружина — сжимается, сжимается и вдруг бац — и лопнет. Любой сильный раздражитель может спровоцировать скачок давления. Вы ведь тоже там были — и ничего.
— Сравнили! Я семейный, ухоженный, и ничего в искусстве не понимаю. А Арсений Петрович у нас, натура тонкая…