— Да плюнь ты на все — голова на месте, руки-ноги — чего еще! Погоди вот, мы тебя пристроим куда-нибудь, оклемаешься… — приговаривал он, — и все путем будет.
— Не-ет, я не пьян! — гнул свое Бяша, не отрывая лица от скатерти, комкая ее огромными ручищами. — Все исковеркали, всю душу вымотали, гады-ы…
— Говорил же: нечего на других пенять, человек сам себе… — обращался к разуму Сергей. Но до Бяши его слова не доходили.
— Все сволочи! — выкрикнул вдруг тот истерично, с надрывом, хрипато. — Все!
Он вскочил, ударился плечом о стену, упал, опрокинув головой стул. Дернулся, пытаясь встать, но лишь стянул на себя скатерть.
"Вон, Славик, чудо-парень, вежливый, аккуратный, всегда поможет…" — прозвучали неожиданно в ушах старые, почти забытые слова матери. Почему?! Сергей бросился поднимать друга. Но тот резко отпихнул его от себя, встал сначала на колени, а потом и в полный рост. Сергей видел, что Бяша уже готов, что он даже не понимает, где он находится и что с ним, кто рядом — взгляд был безумен и свиреп. Начинается! Он попытался обхватить его за плечи, но Бяша снова выставил свои мосластые лапы, оттолкнул.
— У-у, гады!!!
Гитара со звоном и хряском обрушилась на плиту, сбила конфорки и разлетелась на куски — сухой острой щепой Сергея сильно ударило в щеку, заскрипели на последнем пределе и оборвались струны. Сергей поневоле сжал кулак, собираясь этим единственно возможным средством успокоить Бяшу. Но тот уже и сам успокоился. Он так же неожиданно рухнул на стул не сел, а развалился полулежа, спиной на сиденье, дергая согнутыми в коленях, расслабленными ногами… и скис. Только всхлипывал судорожно.
— Все?! — спросил Сергей, вовсе не надеясь на ответ.
Но Бяша ответил, может, машинально, а может, и в просветлении:
— Все, порядок!
Он никак не мог устроиться на стуле. И Сергей, придерживая под руки, помог. Чувствовал — ничего неожиданного больше не будет, угомонился. Но на душе было не просто неспокойно, а невыносимо тяжко и муторно.
В стену стучали со всей силы. Он хотел сходить к соседям и объясниться, но взвинченные нервы не дали этого сделать пускай там хоть с ума сходят, ну их к черту!
Бяша тихо сопел, часто приоткрывая левый глаз, поглядывая на яркую лампочку.
— Вот и встретились… — проговорил каким-то не своим усталым и почти трезвым голосом и свесил голову на грудь.
В дверь позвонили, уверенно и настойчиво, три раза подряд. Кто бы это? Сергей поплелся в прихожую, ругая все на свете, а особенно поздних, ночных гостей.
— Разрешите?
На пороге стоял милиционер в черном овчинном полушубке, теребил в руках перчатки с белыми отворотами. От холода лицо у него было свекольно красным, и на нем белыми перышками выделялись брови и узенькие подбритые усики. На вид ему было не больше двадцати трех — двадцати пяти лет.