Встречи с Лиз (Добычин) - страница 6

- Товарищ Кукин.

Приотворилась дверь, и кто-то заглянул. Она надела желтую телячью куртку и ушла.

- Вы ей понравились, - выкатывая груди, поздравляла Рива и таинственно оглядывалась, - Старайтесь к ней подъехать: она вас будет продвигать. Жаль только, что нас с ней переводят. Но ничего, я вам буду устраивать встречи.

- Возможно, - радовался Кукин. - В конце концов, я не против низших классов. Я готов сочувствовать. - И, ликуя, он насвистывал "Вставай, проклятьем".

Красные и синие шары метались по ветру над бородатым разносчиком. На углах голосили калеки. От дома к дому ходила старуха в черной кофте:

Подайте милостыньку, Христа ради,

Что милость ваша

Кормилица наша,

Глухой больной старушке.

У ворот с четырьмя повалившимися в разные стороны зелеными жестяными вазами Кукин положил руку на сердце: здесь живет и томится в компрессах Лиз. У нее нарывы на спине - в газете было напечатано ее письмо, озаглавленное "Наши бани".

В библиотеке висели плакаты: "Туберкулез! Болезнь трудящихся!" - "Долой домашние! Очаги!"

- Что-нибудь революционное, - попросил Кукин.

Девица с желтыми кудряшками заскакала по лесенкам.

- Сейчас нет. Возьмите из другого. "Мерседес де-Кастилья", сочинения Писемского...

Ах, черт возьми! а он уже видел себя с теми книжками - встречается Фишкина: - Что это у вас? Да? - значит, вы сочувствуете!

Мать сидела на диване с гостьей - Золотухиной, поджарой, в гипюровом воротнике, заколотом серебряной розой.

- Не слышно, скоро переменится режим? - томно спросила Золотухина, протягивая руку.

- Перемены не предвидится, - строго ответил Кукин. - И знаете, многие были против, а теперь, наоборот, сочувствуют.

Покончив с учтивостями, старухи продолжали свой разговор.

- Где хороша весна, - вздохнула Золотухина, - так это в Петербурге; снег еще не стаял, а на тротуарах уже продают цветы. Я одевалась у де-Ноткиной. "Моды де-Ноткиной"... Ну, а вы, молодой человек: вспоминаете столицу? Студенческие годы? Самое ведь это хорошее время, веселое...

Она зажмурилась и покрутила головой.

- Еще бы, - сказал Кукин. - Культурная жизнь... - И ему приятно взгрустнулось, он замечтался над супом: - Играет музыкальный шкаф, студенты задумались и заедают пиво моченым горохом с солью... О, Петербург!

3

- Идемте, идемте, - звала Золотухина. - Долой Румынию.

Кукина отнекивалась, показывала свои дырявые подметки...

Ходили долго. Развевались флаги и, опадая, задевали по носу.

Эх, вы, буржуи,

Эх, вы, нахалы.

Луна белелась расплывчатым пятнышком. В четырехугольные просветы колоколен сквозило небо. Шевелились верхушки деревьев с набухшими почками.