– Грязь, грязь, везде грязь,- говорил невнятно под нос.- Она сильнее, пока сильнее, но кто-то должен начать,- остановился вдруг, повернулся к Колесову и девушке, закричал, не сдерживаясь: - Чего стоишь?! Убирайся! Собирай барахло и убирайся!
Чай в стаканах еще дымился, и варенье по-прежнему светилось рубиново. Тепло, хочется спать.
Ружин надел плащ, завязал пояс. Феленко некоторое время молча смотрел на него, потом спросил:
– Вернешься?
Ружин не ответил, потянулся к столу, взял пачку сигарет, сунул в карман.
– Ты ничего не понял,- сказал Феленко. Он сел на кровать. Строго, по-солдатски выправленное одеяло встопорщилось.
– Может быть,- Ружин пожал плечами.
– Я от многого отрекся ради них,- с горечью проговорил Феленко.- И еще от большего отрекусь.
– Наверное,- сказал Ружин, он внимательно оглядел комнату, не забыл ли чего.
– Чистота помыслов и взглядов не дается просто так,- Феленко безуспешно пытался поймать взгляд Ружина.- За них нужно бороться, иной раз жестоко.
– Тебе видней,- Ружин был уже у двери.
– Ничего ты не понял,- Феленко тряхнул головой - Постой,- он выдвинул ящик тумбочки, вынул деньги.- Здесь восемьдесят рублей Это зарплата Светы. Она провалилась в институт, и я взял ее уборщицей.
Ружин взял пачку, пересчитал.
Повертел бумажки в руках, положил на стол. Феленко усмехнулся.
Ружин вышел. Через какое-то время за окном послышался его голос: "Забирайтесь, ребята",- потом заработал двигатель, зашуршали шины по гравию, и все стихло. Феленко встал, аккуратно поправил постель, гладко, без морщинок, снял плащ, сел за стол, сделал глоток из стакана…
– Здесь? - спросил Ружин, притормаживая.
– Здесь,- сказала Света.- Останавливайтесь, ну что же вы? Теперь чуть назад сдайте, вон к той кадке.
– К какой кадке? - Ружин переключил скорость, повернулся назад.- Я ни черта не вижу.
Вокруг вязкая темнота, южная, хотя, если пообвыкнуть, приглядеться, можно угадать силуэты заборов, деревьев за ними, кубики домов Кое-где справа, слева в окошках свет, тусклый, в двух-трех домах, остальные безжизненны, слепы. Свет и в доме, который они искали. Он далеко, в сотне метров впереди, левее, там много света и не только в окнах, но и во дворе, яркие лампы отливают серебром и на деревьях в саду, и слышится музыка со двора, и плавная и мощная одновременно, знакомая - вальс.
– Только бы сигнал она услышала,- сказала Света.
– Какой сигнал? - не понял Ружин.
Света приложила ко рту две сложенные горстками ладони и дунула в них. Вытек странный ноющий звук, отдаленно напоминающий сирену.
Ружин покрутил головой.