Почти у всех президентских приближенных с собой всегда были фирменные, быстро и эффективно действующие лекарственные препараты от сердца и давления
— на всякий случай.
Президент недовольно оторвался от бумаг, явно сердясь на то, что его прервали в столь драматический момент, но ничего не сказал. Вбросил в рот таблетку и запил минералкой.
— Вы читали все это? — спросил он Фадеева.
— Конечно.
— И что, все это правда? — хмуро спросил он.
— Да. Если хотите, я принесу подтверждение…
— Не надо. Ну, зятек, едри его в корень! Ну и устроили мне… родственнички, понимаешь! Стыдоба… Ничего, они у меня еще почешутся, попляшут, понимаешь, забегают, как тараканы! Я, понимаешь, не позволю за нос меня водить! Неблагодарные! — Президент собрал принесенные Фадеевым листочки в стопку. — Ладно, я тут сам теперь разбираться буду. Спасибо вам и… — он сделал паузу, обдумывая как назвать Савелия, и добавил, не упоминая его имени: — нашему человеку. Ну что, Виктор Илларионович, готовьтесь к повышению. Пойдете ко мне в начальники охраны?
— Все силы отдам, чтобы оправдать ваше доверие! — с волнением ответил Фадеев.
— Ну-ну, идите, можете быть свободны, — сказал Президент, но тут же передумал: — Или нет, вызовите-ка срочно Щенникова. Он сейчас где?
— На даче.
— Ну что ж, скоро ему куда-нибудь в другое место перебираться придется. Вызовите его ко мне! Фадеев вышел исполнить просьбу.
Встревоженный Щенников примчался в Барвиху через сорок минут. Он едва успел побриться и, пока служебный лимузин, мигая проблесковыми маячками и пугая прохожих завыванием сирены, вез его к Президенту, мучительно гадал о причине столь экстренного вызова.
— Давайте-ка, Валентин Николаевич, вызывайте сюда всех своих клевретов! — такими неласковыми словами, да еще и глядя в упор непривычно холодными глазами, встретил руководителя своей Администрации Президент.
Щенников поежился: еще никогда он не разговаривал с ним в таком резком тоне. Обычно он звал его Валентином или, когда был в хорошем настроении, просто Валей. А тут по имени-отчеству, да еще «клевреты»… А про взгляд и говорить не хочется: чисто вечная мерзлота…
— Что-то случилось? — осторожно спросил Щенников.
— Зовите, зовите! Чего застыли, словно статуя железного Феликса, понимаешь! — прикрикнул на него, игнорируя вопрос, Президент. — Зовите всех своих дружков-приятелей, всю эту вашу «семейку»! Лешку, Наташку, Можаева, Карасева, Калошина… Скворцов сейчас явится, я его уже сам позвал.
Щенников выскочил из кабинета как ошпаренный и наткнулся на слегка поддатого начальника охраны.