Не не ведают они, свет мой Антоний, а не хотят сие признавать. Помыслы их лишь о праздном, суть которого — прах. Что поделать? Если садовник с червями не борется, то и плода достойного не сможет обрести…
Это все суетность мирская покоя им не дает.
Суетность? Суетность, Антоний, не в мире сокрыта. Не внешнее их томит, но внутреннее терзает. Для того я и пришел в тело сие, дабы жизнь человеческую прожить и воочию убедиться, не мешает ли что человеку на пути к Господу. Да ничего не мешает! Лишь сплошная лень да жажда соблазнов тлена.
Да, слабы еще чада духом. За малым не видят большего. Прости мя, за словеса мои, но почему бы Тебе не открыть лик свой Истинный перед стадом заблудшим? Люди веру былую обрящут, к спасенью их души ведущую. Ведь другие сейчас времена.
Эх, Антоний, свет мой праведный… Дух здесь мой не для проповеди, а для Обличенья, ибо нарушено равновесие, Богом данное. Открой я лик свой Истинный, для многих это будет смерти подобно. Ибо не выдержат души грешников света ясного, как тьма не выносит солнца яркого. Узреть его могут лишь праведные, душою и помыслами чистые… Не вещанья о спасении уж людям нужны, а действа. Нынче некому будет оправдаться в неведении, мол «Господи, искал я и не нашел». По всей Земле горят огоньки истины. Кто хочет, тот найдет.
И то правда. Жаль, время-то уже на исходе, а веры в людях маловато. Но все же душа за них радеет, за них грешных и просит. Ведь многим не хватает самой малости, чтобы обрящить уверенность в поступи на пути к Вратам Господним. Помоги им силою святости Твоей…
Аки можно тебе отказать в просьбе, преисполненного страдания великого к спасению душ человеческих… Быть по-твоему… За заслуги твои и подобно тебе Молящимся дам для стада заблудшего светоч-молитву душеспасительную, преисполненную силой Божьей. Но запомни, молитва сия, аки Перст Господний. Кто знал ее, но отступился, для тех она будет аки камень на шее утопленника. Ибо отступь их богоборству будет подобна. Ан те, кто будет ее исполнять в трудах праведных, совести чистой, еще при жизни сей прощенья обрящут. Слова же сей молитвы таковы: «Отче мой Истинный! На Тебя Единого уповаю. И молю Тебя, Господи, лишь о спасении души своей. Да будет воля Твоя святая…»
* * *
На этих словах видение резко обрывалось. Макс, как ни старался, никак не мог вспомнить продолжение этой душеспасительной молитвы, ставшей столь важной и столь ценной для него сейчас. Каким-то интуитивным чувством он понимал, что если бы смог воспроизвести ее полностью в своей памяти, ему уже не страшны были бы никакие испытания. Он ощутил в этой молитве действительно скрытую огромную Божью силу. Его душа не просто трепетала, она, даже вспоминая этот фрагмент, насыщалась упоительной силой молитвы, словно жаждущий путник в пустыне ключевой водой. Это блаженное прикосновение первых капель живительной прохлады. И… источник вновь утерян. «Как же так? — недоумевал Макс. — Как я мог пренебрегать столь ценным сокровищем? Ведь я все слышал, слышал каждое слово, но не воспринял. Даже потом ни разу не вспомнил. Ну что же мне теперь все время бродить в этой адской пустыне под раскаленным солнцем? Нет смерти, но нет и жизни, а лишь медленное мучительное угасание! Как же так получилось? Прошел мимо самого важного… Я же был совсем рядом, рядом с Ним!