Как сказал Агапит Антонию про этого парня, так и случилось. Впоследствии, когда к монахам присоединился Варлаам − сын Иоанна, первого боярина князя Изяслава, по этому поводу разгорелся скандал с властьимущими. Вот тогда из всей братии именно Феодосий по слабости духа своего и стал осведомителем у Изяслава. И впоследствии подставлял Антония не один раз. В конце концов, когда Варлаам, фактически, будучи первым игуменом, пришёл к Изяславу просить земли, что над пещерами, Изяслав согласился их отдать, только с условием, что во главе их братии будет стоять угодное ему духовное лицо. Варлааму ничего не оставалось, как согласиться. В этот же год Изяслав перевёл Варлаама (которого Антоний в своё время поставил над братией, когда сам стал простым монахом), в Дмитриевский монастырь, а на его место определил «своего человека» − Феодосия. А Нестор это всё преподнёс, будто бы сама братия избрала Феодосия своим игуменом за «монашеские подвиги».
− Точно, что «подвиги», − ухмыльнулся Володя. − У нас бы за такие «подвиги» шею бы намылили.
− С этого момента и пошло негласное разделение в Печерском монастыре, − продолжил Сэнсэй. − Последователи Агапита стремились к духовной жизни. Феодосий же и его последователи, среди которых больше всех выделялся Никон, постригший его в монахи, к которому у него возгорелась непростая любовь, − улыбнулся Сэнсэй, − стремились использовать своё положение для собственного обогащения. Феодосий, достигший своего, потом так возвеличил и укрепил свою власть, что даже Изяславу не сладко пришлось.
− Да, − задумчиво произнёс Николай Андреевич. − Если дать такому человеку, как Феодосий, власть − хорошего не жди. Устойчивая депрессивная подавленность в подростковом возрасте зачастую приводит к серьёзным нарушением в психике, к различным психопатологиям. Такой подросток слабо адаптируется среди сверстников, нередко утрачивая чувство реальности в окружающем мире. А это в свою очередь порождает чувство неполноценности, собственной несостоятельности и пониженной самооценки, целый комплекс страхов. Как правило, такие люди замкнуты в самом себе, робки и несмелы. Но как только у них появляется шанс реальной власти над людьми, вот тут-то и проявляется весь букет их психических заболеваний…
Женька послушал, послушал рассуждения психотерапевта, а потом проговорил:
− Прямо образ Чикотилы… Тот тоже был тихонький да скромненький при людях.
− А ты думаешь, откуда маньяки берутся? − серьёзно сказал психотерапевт. − Раздутая мания величия ещё не такое с людьми делает.
− Совершенно верно, − согласился с ним Сэнсэй. − Феодосий служил в первую очередь удовлетворению своей мании величия. В духовном же он был страшно ленив. Молитвы читал лишь для показухи. Глядя на Агапита и его учеников, он, поучая других монахов бдеть по ночам в молитвах, сам же в это время спал, да так сладко, что его утром вечно приходилось будить. А позже представили это как потаённость его аскезы. О таких, как он, сказано в Библии: «Связывают бремена тяжёлые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть».