— Идем. — Майор встал, взял большой чемодан. — Наш вагон пятый. Возможна проверка документов, так что держи их недалеко.
— Хорошо. — Глемм чуть улыбнулась, подхватила свой чемодан, раза в два меньше и легче. Поправила пилотку. — Думаешь, будут осложнения?
— Надеюсь, нет, а там как выйдет.
У самых дверей вокзала Титов заметил невысокого худощавого лейтенанта-пехотинца с узкой тросточкой в руке. У его ног стоял довольно большой чемодан. Лейтенант держал вес тела на правой ноге, а левую ногу чуть выставил в сторону. Лицо открытое, спокойное, уверенное. На груди Железный крест второго класса и Крест военных заслуг первого класса.
Титов подошел к нему.
— Добрый день, лейтенант!
Тот перебросил трость из правой руки в левую, четко откозырял.
— После госпиталя?
— Никак нет. Из части еду в отпуск. Дали две недели для окончательного восстановления.
— Это правильно! Заслуженные ветераны должны иметь возможность поправить здоровье в условиях более комфортных, чем передовая. Кстати, позвольте представиться. Карл Грассе! Офицер армейской службы снабжения. Это Элиза Хауссер, мой помощник.
— Адольф Лансридер. Очень приятно.
Марите достался внимательный, чуть смущенный взгляд. Лейтенант тоже давно не видел красивых женщин.
— Давайте ваш чемодан, лейтенант!
— Что вы, господин обер-лейтенант! — запротестовал Лансридер. — Я сам…
— Сам вы, лейтенант, будете носить чемоданы позже. А мой долг помочь храброму офицеру, сидящему не в тылу, а в окопах.
Титов решительно схватил чемодан, кивнул лейтенанту и пошел вперед. Тому ничего не оставалось делать, как следовать за новым знакомым. Так втроем они и вышли на перрон.
Расчет майора был прост. Даже если в СД знают, кто ехал с Брокманом, то будут искать двух человек. И внимания больше уделять именно двоим. А не троим, из которых один раненый, с тростью. Какая-никакая, а маскировка. При выборочной проверке сойдет.
И правда, патрули, проверявшие документы у одиночек и двух человек, их троицу пропустили к поезду сразу. К счастью, у Лансридера билет был тоже в пятый вагон. А уже поменяться местами с одним фельдфебелем не составило труда.
Пока все рассаживались, убирали вещи, прошло минут двадцать. Потом трижды ударил станционный колокол, паровоз коротко свистнул и медленно потащил состав.
Титов машинально отметил время — семнадцать ноль-пять. До Конотопа чуть больше семидесяти километров, но это по прямой. С поворотами и объездами будет немногим больше. Быстро поезд не пойдет, но километров сорок даст. Значит, ехать как минимум два часа.
Четвертым пассажиром оказался капитан-связист с каким-то уставшим, мрачным выражением лица. Извинившись, он сказал, что дико хочет спать и просит не обращать на него внимания. После чего залез на верхнюю полку и почти сразу заснул.