Когда Андрей вышел в приемную, Михаил Никифорович сообщил, что по распоряжению генерала его у проходной ждет дежурная машина, чтобы отвезти домой. Злость на Богомолова мгновенно улетучилась, и Воронов с теплотой подумал, что генерал всегда очень внимателен к своим подчиненным.
— Я позвоню? — спросил Андрей Рокотова.
— Разумеется, только по красному. — Михаил Никифорович пододвинул к нему телефон.
— Привет, родная, — с нежностью проговорил Андрей, услышав голос Ланы.
— Здравствуй, милый! Звонишь, чтобы сказать, что задерживаешься?
— Не угадала, звоню, чтобы сказать, что я уже еду домой и о том, что у меня три дня отгула!
— Ура-а-а! — обрадованно выкрикнула Лана. — Что ты хочешь, чтобы я тебе приготовила, что-нибудь вкусненькое?
— Себя! — бросил Воронов и чуть смущенно взглянул на Рокотова и на сидящего в приемной какого-то пожилого генерала, дожидающегося встречи с Богомоловым.
Михаил Никифорович сделал вид, что ничего не слышал, а генерал с улыбкой одобрительно кивнул головой.
— Я всегда готова, — томно выдохнула Лана, — а еще что?
— На твой вкус.
— Ты там не один, милый? — догадливо спросила она.
— Вот именно.
— Извини свою глупую девочку, — виновато проговорила Лана.
— Ни за что! — шутливо воскликнул Андрей. — Ладно, еду, жди.
Через двадцать пять минут, когда Андрей открыл дверь, то сразу почувствовал какой-то странный восточный аромат. Он шагнул в полумрак гостиной и очутился в настоящем царстве свечей. Они горели повсюду: на столах, на шкафу, на подоконнике, даже на телевизоре, расставленные, казалось, в полнейшем беспорядке. Однако в этом беспорядке виделась какая-то сказочная гармония и удивительный уют. Поразивший его запах исходил от восточных палочек, дымящихся в нескольких местах.
Андрей с удивлением осматривался, не понимая, как только Лана успела все это сотворить за те минуты, которые прошли после их разговора по телефону. Не успел он подумать об этом, как раздвижные двери скользнули в стороны и он увидел женский силуэт; чуть проявившийся животик, выдававший беременность жены, нисколько не портил Ланину, в буквальном смысле, девичью фигурку. Яркий свет из другой комнаты, бьющий в спину Ланы, одетой в легкий прозрачный шифон, создавал удивительное ощущение и нереальности и даже сказочности. Она была похожа на добрую прекрасную фею из сказки.
Не успел Андрей, как говорится, ахнуть от восторга, как зазвучала восточная мелодия и Лана принялась танцевать что-то восточное, то ли индийское, то ли арабское. Ее движения были грациозными, гибкими и очень эротичными. Постепенно двигаясь к нему в танце, она как бы гипнотизировала его, заставляла не отрывать от нее взгляд, чтобы не пропустить ни одного движения рук, ног, бедер. Оказавшись рядом, Лана принялась раздевать его с такой легкой грациозностью, что ему начало казаться, будто бы одежда спадала с него сама, по волшебному велению этой сказочной феи.