— А тебе, милая, не вредны такие игры? — заботливо спросил он.
— Пока нет, а потом будем чуть поосторожнее. — Она нежно притронулась губами к его груди, поласкала языком его соски, и внутри нее вновь запульсировала его плоть, заполняя собой ее лоно…
Эти люди, испытавшие много горя и страданий в прошлом, наконец встретились, нашли друг друга и обрели обоюдное счастье, которое бывает не у всех. Для них это было своеобразной наградой за прошлые испытания, выпавшие на их долю. Так пожелаем им покоя, света и человеческого тепла, они это заслужили…
Велихов с самого утра почувствовал некоторую нервозность, хотя и сам не знал, откуда ему ждать удара. Он уже привык к тому, что его нервозность никогда не бывает случайной. Она, как барометр предсказывает бурю, всякий раз четко предсказывала ему, Аркадию Романовичу, серьезные потери или несчастья. Вот и сегодня он ехал в своем бронированном «мерседесе» в возглавляемый им банк, уверенный, что наверняка что-то случилось. Первым человеком, которого он увидел в банке, конечно, не считая охранников, был его верный помощник, единственный человек, посвященный почти во все его нелегальные дела, — Медянников Вазген Христофорович, рожденный в смешанном браке: мать — гречанка, отец — армянин.
В свои тридцать восемь лет Вазген успел отбарабанить девять лет в колонии усиленного режима за групповой вооруженный грабеж… детского садика, в котором он, с пятью малолетками, обогатился мешком сахара, ящиком «корюшки в томате» и коробкой карамели.
Все бы ничего, да на их беду, на защиту детской собственности встал старик сторож, который был в изрядном подпитии и решил на старости лет совершить героический поступок. Не имея никакого оружия, окромя швабры-лентяйки, он смело выставил ее перед собой и скомандовал: «Руки вверх!» По всей вероятности, в нем проснулось не реализованное в юности желание стать военным: его плоскостопие навсегда закрыло для него армейскую карьеру.
Он и вообразил, что в его руках не палка для швабры, а винтовка, и отдал команду.
А в полумраке чего только не почудится, тем более малолетним преступникам. И они, вооруженные самодельными самострелами, заряженными порохом и канцелярскими кнопками, открыли «беглый огонь из всех стволов». При первом же выстреле старик бросился на пол и, к огромному сожалению для себя, оттопырил свою заднюю часть довольно высоко. Несколько зарядов прикнопили его штаны к старческим ягодицам, что оказалось весьма своевременным: от боли и страха он обделался, что оказалось для него самым обидным происшествием за всю его долгую жизнь.