Гариэль улыбнулась:
– Не волнуйся Тартак! Ты не первый гость. Для таких гостей у нас построены апартаменты на земле.
На одной из полян я увидел интересную сцену. На стульчике сидел эльф в строгом черном камзоле. Вокруг него расположилась на траве группа молодых эльфов. Он негромко о чем-то рассказывал. Меня поразила тишина и внимание, с которым молодежь слушала этого эльфа. Гариэль остановилась и вежливо поклонилась эльфу. Тот ответил кивком головы, показывая, что увидел и оценил вежливость Гариэль. Мы двинулись дальше. Я догнал Гариэль:
– Кто это? Он единственный, кому с таким уважением ты поклонилась.
– Это Форинтиэль, старейший и мудрейший эльф среди нас. Он уже хотел начать свое путешествие, но мы его упросили остаться. Его знания и мудрость нужны нам.
– Я не думал, что он старый. На вид он не очень отличается от других.
– О! Он уже начал свое шестое тысячелетие! Никто не жил с нами столько. А вот здесь, вы и будете жить в течение всего времени!
Мы подошли к нескольким домикам, расположенным на земле. Аккуратные и изящные, впрочем, здесь все аккуратное и изящное, домики были окружены низенькой оградкой и были похожи на огромные корзины с цветами. Небольшие окошки проглядывали за виноградными лозами. Над крылечками висели эльфийские фонарики. Около крылечек стояли уютные лавочки с небольшими столиками. Я похожие видел на старинных немецких открытках, которые остались моей мамы от бабушки. Значит, вот здесь и будем существовать ближайшие дни.
Глава 7.
Вокруг поляны, на которой должно было происходить главное действие праздника, собралось множество эльфов. Уже стемнело. Небо прояснилось к обеду, и сейчас над нашими головами было ночное небо с множеством звезд, которые складывались в созвездия, в чем-то знакомые, в чем-то отличающиеся от земных. Ночь была безлунной. Хотя, честно говоря, я как-то не удосужился узнать, есть ли тут, вообще, луна. Надо будет обратить на это внимание.
Наверное, всем знакома обстановка в зрительном зале кинотеатра или театра, не важно, перед началом представления. Негромкие, а порой, и громкие разговоры, шум, скрип, шорох разворачиваемых оберток. Здесь была тишина, полная. Если закрыть глаза и слушать, то полное впечатление, что стоишь один в лесу. Хотя глаза можно и не закрывать, все равно ни зги не видать. Во! В рифму загнул. Итак, все готово к началу.
Среди деревьев, где-то в кронах, загорелись маленькие разноцветные огоньки. Они стали постепенно приближаться. Легко и незаметно появилась музыка. Журчанием летнего ручейка, несущего прохладу и обещание утоления жажды, коснулась она слуха. С приближением огоньков, музыка усиливалась, приобретала новые оттенки, подключались новые инструменты. Да, это была МУЗЫКА. Огоньки начали хоровод среди листвы деревьев. Музыка вторила причудливому узору их траекторий. Скорость увеличивалась и музыка убыстрялась. В ней чудилась радость и печаль, потери и приобретения, поражения и победы. Ком застрял в горле, а на глазах выступили слезы, хотя, я никогда не считал себя сентиментальным. Как можно создать такое чудо? Каким гением надо быть, чтобы вплести все эти чувства в единую мелодию? Огоньки плели свою вязь уже над нашими головами. Мелодия приобрела бравурные оттенки. Она ликующе гремела, утверждая торжество жизни, и вдруг, стихла, перешла в другое звучание. Полились тихие и светлые аккорды, и, почти реально, я ощутил то, не передаваемое словами, состояние природы на пороге осени, когда ещё тепло, но нет-нет, да протянет прохладным ветерком, проглянет среди зелёной листвы желтизна да покроется тонким ледком заморозков лужица. И вот уже застучала капель осенних дождей, начался полет желтых осенних листьев и засыпает, готовая принять зимние холода, природа. Прозвучал последний аккорд, и музыка стихла. В этот миг огоньки взметнулись вверх и ярко вспыхнули. Свет, подобный дневному, залил всё вокруг. Из моей груди вырвался изумленный вздох. По листьям, от черенков к краям, стремительно разливалась желтизна. Очень быстро окружающая нас картина изменилась. Теперь нас окружали деревья в осеннем убранстве. В своем зеленом наряде остались только ели и сосны.