— Я узнал тебя, Красавчик. Какими судьбами? Вряд ли тебя так уж заботит мое здоровье…
— Ну как же, очень даже заботит! Ты знаешь, я к тебе отношусь с большим почтением. — В голосе слышалось столько яда, что Григорий Маркович с огромным трудом сдерживался, чтобы не нахамить.
— Оставь реверансы! Что нужно?
— Какое нетерпение! Ну, как хочешь. — Тон Стива сменился на грубовато-сухой. — Хозяин ждет тебя в два у себя. Что передать?
— Буду.
— Не сомневаюсь! — буркнул КрасавчикСтив, и в трубке раздались короткие гудки.
Из этого вроде бы ничего не значащего разговора Григорий Маркович понял очень многое. Неожиданное приглашение ничего хорошего ему не сулило. Во-первых, обычно Рассказов лично приглашал его на встречу; во-вторых, настораживал тон Красавчика, который обычно не позволял себе ничего подобного; в-третьих, само время встречи! Рассказов пунктуален во всем, особенно в том, что касается его здоровья. Он обедает ровно в четырнадцать сорок пять, и ни минутой позже! Если бы он зазывал на обед, то попросил бы явиться или к началу, или минут на пятнадцать раньше. Григорий Маркович попытался представить, о чем может пойти речь. Конечно, провал такого мощного предприятия, как «Райский уголок», многих бы поверг в уныние, но только не Рассказова. Хотя вполне вероятно, что именно «Райский уголок» и станет темой разговора. Во всяком случае, надо держать ухо востро. Приготовить кое-какие козыри, чтобы умилостивить Рассказова. Один козырь получен сегодня утром, и если бы не Красавчик-Стив, он бы сам позвонил Рассказову. Речь идет о его любимой, впрочем, одновременно и ненавистной газете «Московский комсомолец», которую он выписал даже сюда.
Последние несколько дней корреспонденция не приходила, но сегодня получено целых одиннадцать номеров. Разложив газеты по порядку, Григорий Маркович углубился в их изучение и почти сразу же наткнулся на заметку под рубрикой «Срочно в номер!» Заметка так и называлась: «Он четырех дней не дожил до своего тридцатилетия», а ниже, мелким шрифтом, — «Катастрофа под Домодедово». Глаза Григория Марковича выхватили два снимка: паспортная фотография Савелия Говоркова и его труп с кошмарной раной на голове.
Странное впечатление произвела эта заметка на Григория Марковича. С одной стороны, можно вздохнуть спокойно: слишком много их кровушки попил Бешеный, но, с другой стороны, как бы и жаль его. В этом парне многое вызывало уважение: вера, смелость, профессионализм.
— Упокой, Господи, душу Савелия Говоркова! — произнес Григорий Маркович, а про себя подумал: «Интересно, как среагирует Рассказов? Скорее всего обрадуется до неприличия. Во всяком случае, вряд ли это известие оставит его равнодушным».