Был у Григория Марковича еще один козырь, но такой, что хотелось во что бы то ни стало сохранить для себя. Информация была получена от его покойного приятеля полковника Севастьянова, начальника «Райского уголка», который однажды сболтнул по пьянке и тут же прикусил язык: сообразил, что допустил оплошность.
А проговорился Севастьянов о неком своем знакомом по кличке Три «В», который знал номер счета, на котором лежала определенная часть так называемого «золота партии». Севастьянов прихвастнул тогда, что ему удалось выудить этот номер. Попытка «раскрутить» Севастьянова не увенчалась успехом, более того, он теперь отпирался, уверял, что все выдумал, чтобы подразнить Григория Марковича. Однако он всеми фибрами души чувствовал, что Севастьянов действительно знает нечто важное. Подключив свои старые московские связи, Григорий Маркович не раз пробовал найти таинственного Три «В». Обладая феноменальной памятью и отличными аналитическими способностями, он вскоре расшифровал эти загадочные буквы. Поразмыслив, он пришел к выводу, что в сложном обычно заключается самое простое и, видимо, за тремя буквами «В» скрываются фамилия, имя и отчество. Труднее всего было заполучить списки людей, которые имели доступ к золоту партии, но и здесь ему сопутствовала удача: в первом же списке, полученном из надежного источника, он наткнулся на Волошина Валентина Владимировича, одного из руководителей финансового отдела ЦК.
Казалось бы, дальше дело техники: известна фамилия, да и человек в стране не последний, но не тут-то было — Валентин Владимирович Волошин как в воду канул. Не нашлось ни одного родственника, который мог бы сообщить о нем хоть что-нибудь. С сыном Волошин разругался, они перестали общаться, а вскоре сын умер.
Зайдя в тупик с поисками Волошина, Григорий Маркович понял, что один он не справится, и стал усиленно размышлять о том, как вовлечь в это дело Рассказова, не упоминая о «партийной кассе». Узнай Рассказов об истинном положении дел, не видать Григорию Марковичу этих денег как своих ушей: бросит сотню-другую тысяч баксов «на бедность,» и гуляй, Вася! А там, судя по всему, сотни миллионов, если не больше!
Обуреваемый такими мыслями, Григорий Маркович явился к Рассказову точно в назначенный срок.
— Приветствую вас, Аркадий Сергеевич! — бодро воскликнул он, протягивая руку, но Рассказов лишь сухо кивнул и указал на кресло.
— Чем я заслужил такой сухой прием, Аркадий Сергеевич? Чем прогневал вас? — продолжал Григорий Маркович в столь же игривом тоне, не желая признавать, что его опасения подтверждаются.