— Смотри, Тенгизхан! — указал кочевник и пришпорил коня.
Из-под навеса выскочила Роксалана с перекинутым на спину щитом и, петляя, со всех сил кинулась от стены. Китайцы торопливо заработали луками, одна за другой в щит впилось больше десятка стрел — но по быстрым ногам попасть никто не смог. С дистанции больше ста шагов попытки продолжили всего два стрелка, а когда девушку закрыл своим конем Чабык, успокоились и они.
Воительница добежала до дежурных сотен, упала на живот, скинула щит, перекатилась на спину.
— Что с тобой? — спрыгнули рядом Чабык и Олег. — Ты ранена?
— Они мертвы, — тяжело дыша, ответила девушка. — Все. Все-все, до единого.
— Почему? Как это случилось?
— Они… Они начали падать. Один за другим. Хвататься за горло, хрипеть и падать.
— А ты?
— Не знаю… Убежала.
— Амулет где? — Олег быстро обшарил Роксалану, заглянул в поясную сумку, вынул обугленную деревяшку с торчащими в стороны обрывками упругого, как леска, черного волоса. — Все ясно. Значит, они и правда воюют с помощью колдовства. Если тебе от этого станет легче, то напавший на тебя маг почти наверняка тоже окочурился. Это было что-то вроде зеркала. Чем сильнее бьешь, тем крепче аукается.
Он отбросил остатки оберега.
— Супротив чародейства мечом не ударишь, — печально признал Чабык.
— Вы же хотели войны? — передернул плечами Середин. — Вот вам и первая стычка. Пятеро нукеров против одного колдуна. Интересно, сколько их там, в обороне крепости?
— Вестимо, не один.
— Возьмем, узнаем. Болиголов у меня есть, корень одолень-травы есть, еще у вашего кочевья выкопал. Ромашка… Чабык, мне еще нужен рог коровы и волчьи когти. Найдешь?
— Спрошу у джунгарцев. Мыслю, скоро найдем. Волков на пастбищах пастухи каждую зиму по несколько штук убивают. Наверняка шкура с когтями у кого-то осталась.
Про рог он и поминать не стал. Этого добра у скотоводов…
— Тогда ищи. Я пока начну готовить зелье.
— Что за одолень-трава такая? — переведя дух, поднялась Роксалана.
— Русалочий цветок.
— Ты издеваешься, да?
— Ничего подобного! Кувшинка это, обычная болотная кувшинка. Говорят, русалки любили цветы эти рвать и ими украшаться. Чтобы уберечься от таковой напасти, кувшинки научились русалок отпугивать. Так с тех пор и повелось, что никакая нечисть одолень-травы не касается. Цветы кувшинки по обычаю трогать нельзя, не то русалки мстить станут. Из зависти, что ты сорвал, а они не могут. Нежить — она такая. Сама понимаешь. Но вот ежели корень высушить да растереть — ни одна нечисть приблизиться не посмеет. А посмеет — так и умрет на месте. Отравится. Еще, сказывают, любовный напиток из ее отвара получается хороший, и от зубной боли он же помогает. Но я не пробовал.