Монголы спешились. Одни стали шарить по мертвецам, забирая оружие и все, что у тех имелось ценного, другие побежали вверх по склону. В деревне уже кричали и выли, а скоро послышались и крики. Над домами стали появляться дымки.
— Чего это они? — удивилась Роксалана. На ее памяти это был первый случай, когда монголы жгли чьи-то жилища.
— Красивый старинный обычай, — нервно погладил подбородок Олег, сжал пальцами бородку. — Месть до седьмого колена.
— Месть чего? — то ли не поняла, то ли не захотела понять девушка.
— Уровень преступности люди понижают! — огрызнулся ведун. — Тебе нравится, когда тебя грабят и убивают? Нет? Вот чтобы этого больше не было, стражники убивают бандитов, которые грабят, родителей бандитов, которые воспитали грабителей, детей бандитов, которых грабители воспитывали подобно себе, и родственников грабителей, что были не против существования бандитов и никак им не мешали. И вообще всех, кто мог заразиться от бандитов этой ментальной заразой.
— Ты чего, совсем умом тронулся?! Дети же не виноваты! И старики беззащитные!
— Чего орешь?! — рявкнул в ответ Середин. — Если я тебе про обычай рассказал, это не значит, что я в нем виноват! Не я его придумал! — Он подумал, и добавил: — И не мне его отменять. Давай спускаться, не до вечера же здесь торчать.
Нукеры за волосы тащили из деревни визжащих девок, скатывали какие-то тюки, бочки, волокли большие глиняные кувшины. Похоже, монголы были далеко не первой жертвой «лжепроводников» и местного разбойничьего интернационала. Любовод, сверкая масляными глазками, указывал, что и куда грузить, благо половцы оставили гостям изрядное число пустых повозок. Роксалана тоже заинтересовалась неожиданно обильной добычей и прогуливалась рядом. Ксандр и Плоскиня Бродников пытались вернуть на место колеса сломанной Олегом телеге.
— Это был хан Котян, господин, — сообщил подошедший Чабык. — Племя половецкое из мест задонских. Большего пленные не сказали. Умерли.
— Задонский? — поднял голову Плоскиня. — Уж не из племен ли мезотовских?
— Ты его знаешь? — одновременно повернулись к купцу оба хана.
— Хана? Нет. Но в местах тамошних бывал. Пороги где знаю, мели, броды.
— На Дону есть броды? — В восприятии Олега эта древняя река, Дон-батюшка, была чем-то монументальным, полноводным, глубоким.
— Дык, осень же, Тенгизхан. За лето пересыхает половина всего по степям. Черный брод открывается, Бесов Камень, Лубяные пороги, Лысый перекат. Маныч так и вовсе пропадает.
Олег и Чабык переглянулись. Эта обмолвка окончательно решила все сомнения. У них нашелся проводник по приазовским степям. Догнать и покарать грабителей всегда остается делом чести не только для монголов, но и для любого уважающего себя человека. Здесь же сами небеса отдавали подонков в их руки.