Острый огненный взблеск слева – отражение пламени на одном из квэлей.
Тени от шелестящей на ветру листвы слились с моими волосами.
Я – часть ночи. Я – тень среди отблесков пламени. Я – Танцующая...
Резкий выпад из сумерек – квэли столкнулись с клинком Джерайна, рассыпая искры,– и я сразу же «завернулась» в тень, прячась и уходя от взгляда д’эссайна. Я – везде. И одновременно нигде. Д’эссайн закрыл глаза и замер, а затем – сам скользнул сложным движением в тень, двигаясь подобно языку пламени, так что не понять – где его руки, а где ноги и почему он движется, казалось бы, без всякого смысла, но притом избегая меня и сливаясь с тенью так, что его выдавал лишь клинок. Но тут Джерайн перешел в атаку, стремительную, разбивающуюся водопадом выпадов, обманных и истинных, переходящих в другие удары – и, казалось, бессмысленных.
Тонкая грань лезвия меча, хрустальная музыка звенящих от напряжения клинков, тени костра и живые существа – все это слилось в одно целое, став частью окружающего мира. Поединок с Джерайном походил на поединок с трепещущими на штормовом ветру флагами – хаотичные удары словно сыплются со всех сторон, заставляя сбиваться с шага, навязывая свой собственный рваный ритм, выдержать который мало кому под силу.
Он уступал мне в хитросплетении ударов, в технике владения клинком – тоже, но с лихвой компенсировал этот недостаток скоростью и ловкостью. Я рассекла ему кожу на виске, он прочертил тонкую, набухающую кровью линию на моей шее. На какой-то момент мы застыли друг против друга: я, поймавшая лезвие его меча скрестом квэлей, он – с немалой силой давивший на эти «ножницы». Взгляды наши встретились поверх клинков, и в этот момент я почувствовала, что не смогу заставить себя встать против него вот так же, лицом к лицу, и биться насмерть...
И вдруг он резко убрал свой меч. Вообще. И протянул руку к моему лицу:
– Если невозможное случается дважды...
– То?..– Я застыла, медленно опуская скрещенные квэли и не отводя взгляда от его слишком серьезных глаз.
– То мир на самом деле устроен не так, как о нем думали.– Джер кончиками пальцев провел по моей щеке и положил ладонь мне на плечо.
Долгий взгляд глаза в глаза, как будто этой ночью встретились два совершенно разных мира, прошлое и настоящее. Встретились – и с изумлением уставились друг на друга, словно впервые увидев. Джерайн видел то, что было за тысячу лет до моего рождения, но я живу на этой земле дольше, чем он.
Он – последний из д’эссайнов, я – первая из сидхе-Танцующих, покинувшая Столицу, можно сказать, по собственной воле и умудрившаяся остаться в живых.