мическими образами, делает попытку и самому вписаться в эту грандиозную картину бытия. Причем, попытка, разумеется,/имеет успех – человек вписывается. Но, вписавшись, постепенно теряет свои человеческие черты, приближается к небу.
Интересно то, что у всех народов рассматриваемой семьи этот герой при всей своей потрясающей карьере – от простого смертного до "громовержца" – отнюдь не забывает своего места – перед верховным божеством он стоит, как говорится, навытяжку и слушает его с почтением, несмотря даже на некоторые свои дерзкие поступки по отношению к "божественной высшей власти". А все это, такая вот расстановка и подобное соотношение сил, говорит за то, что при всех коллизиях в сознании человека-сказителя и человека-слушателя бог верховный, подлинный бог остается именно богом – Вседержителем, а все прочие божества – это всего лишь или обожествленные герои, или героизированные смертные (что не исключает перехода из одного ранга или касты в другой ранг или другую касту).
Остается только выяснить, кого же на самом деле убивает "громовержец" в той историческо-житейской ситуации, которая послужила основой для создания ядра мифа? И в каких отношениях находятся в этой ситуации "убийца" и "убиваемый"? Но это мы сделаем в следующих главах. Сейчас же вернемся к самому мифу в его историко-мифологическом развитии.
Как мы видели, на нашей схемке устроения мира, противники занимают по отношению друг к другу всегда вполне определенные позиции. Громовержец наверху – не обязательно на самом небе. Он может стоять на горе, на скале, на каком-либо возвышении, очень часто на вершине дерева – среди деревьев предпочтение отдается дубу. Змей-чудище всегда внизу. Но опять-таки не обязательно в самой преисподней. Он может таиться в пещере, в расселине, в берлоге, в норе, под корягой, в воде, под деревом. Все распределено, все разыгрывается по определенному стародавнему шаблону.
О роли скалы, камня мы говорили. Не случайно и дерево в сюжете мифа. Мировое древо – как вселенская ось, как вертикаль, соединяющая три основных горизонта Вселенной, – это существенная деталь всей индоевропейской, да и не только индоевропейской, мифологии. Не надо быть слишком догадливым, чтобы сообразить – прообразом мировому древу послужило вполне обычное дерево, уходящее верхушкой и ветвями в небеса, стоящее на земле и как бы упирающееся в нее стволом, а корнями проникающее в подземный мир. В природе не найти лучшего действительно существующего примера связи трех уровней.
Не случаен и тот факт, что таковым священным мировым древом, а точнее, прообразом для него стал дуб. Дубу поклоняются, дуб чтут. Он связан с изначальным сюжетом. Да и с прародиной самих индоевропейцев. Лингвисты едины в том, что нет смысла отыскивать эту прародину в тех местах, где не растет или, по крайней мере, не рос в свое время дуб.