Вероятно, их и принесли сюда вместе. Снова стены комнаты качнулись, но, отплыв немного вместе с полом и потолком, вернулись в нормальное положение. – Начнем с живых, которым невмоготу, а мертвые могут подождать. Прекрасный труп!
Когда не надо было проявлять своих демонстративных функций, без свидетелей и при своих, Спазман выражался откровенно: труп, мертвец, живой, недобитый, – а то и похлеще. Облавина улыбнулась.
– По правилам, мы не можем приступать к нормализации одного, пока не покончено с другим, – горячо возразила Юлия, глядя сквозь Алешу.
– Если квалифицировать Полбина и Нащокина как одного пациента, то перед нормализацией этого молодого человека Нащокина надо… -
…еще подрихтовать, – подхватил раздельщик или тот, кого Алеша принимал за такового. – А то все время торопимся, а после начинаем жалеть людей, пока снова не забудем, что в медицине торопиться нехорошо.
– Нехорошо торопиться, но хуже затягивать процесс, – уладила
Облавина. – Мы, нормальные, и представить себе не можем состояние ненормального человека, приносящее адские муки каждую секунду.
– Жалобы? – обратился доктор к Алеше после драматической паузы.
Алеша потрогал свой охладевший лоб в поисках ответа и пожал плечами. Как можно сильнее жаловаться или, напротив, притворяться, что все как нельзя лучше? Рекомендации товарищей вылетели из головы, и в памяти только висели слова Ария: "А потом как врубит какую-то кнопочку…"
– Никаких, – сказал он.
– Как? Почему? А все-таки? – Комиссионеры разом встрепенулись, всполошились, возбудились. Ответ Теплина оказался слишком неожиданным или, наоборот, долгожданным.
– Я даже не знаю точно, за что меня, собственно, сюда… – признался Алеша, и с этими случайными словами к нему пришло несомненное: "Ничего не знаю, ничего особенного не чувствую и ни в чем таком не признаюсь".
– А занимаете чужое место! – взвилась Облавина, указуя на труп, который Алеша держал в очереди своим предосудительным житием.
– У нас еще не было ни одного ненормального, – заметил Вениамин,
– который бы не утверждал, что он самый что ни на есть разнормальный человек.
– Но все же, чтобы исключить возможность медицинской ошибки, по крайней мере… – Юлия почувствовала, что вложила в свои слова слишком много волнения, и покраснела.
Спазман скрытно наблюдал то за одним сочленом комиссии, то за другим, как за участниками некой игры, сокровенные правила которой были ему хорошо известны, а может, и подвластны, и пошевеливал усиками.
– С чего все-таки начнем? – изволил спросить он, чтобы демократично согласиться с чьим-нибудь предложением, если оно совпадет с его намерением.