- Это подлинник, отведите меня к задержанному.
Когда таможенники и искусствовед переступили порог комнаты, Степли был мертв.
- И что с ним случилось? - перебила я Сергея Петровича.
Водоносов откинулся на спинку кресла.
- На первый взгляд ничего особенного, сердечный приступ. Никаких следов насилия, токсикология чистая. Но потом дотошный эксперт обнаружил, что в организме Степли нарушен баланс калия. Тело еще раз изучили и нашли крохотный след от укола. Мы решили, что убийца ввел Степли лекарство, которое резко повышает уровень калия в организме, что приводит к сердечному приступу…
- А калий не определяется токсикологией, потому что является естественным для организма веществом, - вмешалась я в плавный рассказ Водоносова.
- Верно, - согласился Сергей Петрович.
- Если Майкл находился в тщательно запертой комнате, да еще в той зоне аэропорта, куда строго-настрого запрещен вход посторонним, значит, преступника следует искать среди своих, - сделала я очевидный вывод.
- Точно, - согласился Водоносов, - но после тщательного изучения места происшествия был обнаружен желатиновый шприц. Это…
Мне захотелось показать свою осведомленность, и я вновь перебила Водоносова:
- Нечто, похожее на капсулу, в которую помещают лекарство. Только шприц чуть больше и имеет крохотную иголку, это идеальный вариант для тех, кто вынужден постоянно делать себе уколы и не хочет привлекать внимание окружающих. Нужно просто вынуть из коробочки шприц, удалить защитный колпачок и вонзить в тело иголку. Пустую капсулу можно выбросить в корзину для бумаг. Из-за микроскопического объема она практически не заметна в мусоре. В России пока нет таких средств, но в Европе ими уже вовсю пользуются, я видела желатиновый шприц у одной знакомой в Париже.
- На капсуле обнаружены отпечатки Степли и никаких других, - продолжал Водоносов. - Это было самоубийство.
- По какой причине он себя убил? - изумилась я.
Сергей Петрович развел руками:
- Справка о новоделе была фальшивой. Майкл сообщил адрес, где якобы проживает ювелир, сделавший кубок, но там оказался продуктовый магазин. Он нам соврал.
- Это не повод, чтобы покончить с собой!
Водоносов нахмурился:
- В деле много странностей. Одна из них в самом кубке, их было два, и ценится именно пара! Единственный экземпляр тоже стоит немалых денег, но воровать имеет смысл оба бокала.
- Грабитель ошибся, - выдвинула я свою версию.
- Такие вещи крадут на заказ, - не согласился Сергей Петрович, - а знаток, который хочет получить раритет, не совершит оплошности. Почему Майкл вез один бокал?