Нет, больше этого так оставлять нельзя. Сначала выкрадывают наши дневники, смеются и издеваются над нами, потом оскорбляют девочек самым бессовестным образом. Кто знает, до чего так можно дойти. Конечно, не все такие, но достаточно выступить отдельным заправилам, как все они объединяются. По одному мы бы их одолели.
Сколько же мы должны терпеть подобные выходки? Неужели мы не можем ничего предпринять в свою защиту? Но что? Скажешь им слово, они десять в ответ. Может быть, лучше вообще не обращать на них внимания. В конце концов, они для нас такие же одноклассники, как мы для них одноклассницы, и мы нуждаемся в них ничуть не больше, чем они в нас.
И в самом деле! Меня вдруг осенило!
— Девочки, знаете, что мы сделаем? Объявим мальчишкам бойкот. Перестанем их замечать. Будем просто игнорировать. Ни с кем из них ни одного слова. Если мы все это сделаем, то, безусловно, подействует. Как вы считаете?
— Сверхгениальная идея! — пришла в восторг Анне. Почти все девочки согласились с моим предложением.
— Надо их проучить. Покажем, что и мы умеем постоять друг за друга.
— А как же с танцами? Что же, выходит, мы больше вообще не будем ходить на танцы? — спросил кто-то из девочек.
— Разумеется, не будем. Вот именно. Пусть танцуют друг с другом, если придет охота. Ни одна из девочек не пойдет на танцы до тех пор, пока у Весты не попросят прощения. И не как-нибудь, а публично. Точно так же, в зале, где все это случилось. И перед Кадри тоже придется извиниться.
Анне уже была полностью в своем репертуаре. Очень скоро было установлено, как все должно произойти. Разумеется, нельзя да и не имеет смысла привлекать к участию в этом деле малышей. Одним словом, присутствовать должны старшеклассницы и, главным образом, комсомолки. Пожалуй, лучше без семиклассниц. Они все-таки далеки от нас, да и комсомольцев среди них единицы. Из нашего класса тогда отпадает Марелле. Оно и лучше. Она все равно не рискнет на такое мероприятие, да и сердце ей этого не позволит. В нашем сегодняшнем собрании она тоже не участвовала, потому что еще не вернулась из дому.
— А как же с тобой, Тинка? — прямо спросила Лики.
— А что со мной? — обиженно удивилась Тинка.
— Ничего, — успокоила Анне. — Пусть недельки две поносит по Ааду траур.
— Какой там траур. Все это ваши фантазии. Вы вообще не представляете себе, какой Ааду на самом деле. Я могла бы кое-что рассказать вам. По мне пусть покиснет!
Интересно, как мы все это проведем?
ПОНЕДЕЛЬНИК...
Какой необычный день! Нам, девочкам-заговорщицам, пришлось совсем не легко! Как это отразится на мальчиках, пока еще неизвестно.