— Вы француз?
— Американец.
— В консульство обращались?
— Нет еще. Я хотел, чтобы сначала вы помогли мне попасть домой, это в трех кварталах отсюда, но ваш коллега сказал, что прежде всего нужно подать жалобу.
— В каком округе проживаете?
— В восьмом.
Он вздыхает, раздосадованный: деваться некуда, мое дело под его юрисдикцией. Это рыжий парень, обгоревший на солнце, явно только что из отпуска, он не имеет ни малейшего желания тут париться и облезать под неоновой лампой за компьютером. Он поворачивается к столу, перемещается на вертящемся стуле поближе к клавиатуре.
— Фамилия?
— Харрис.
Он ждет. Я повторяю по буквам. Он щурится, нажимает на клавиши, спрашивает, не из тех ли я Харрисов, что производят хлеб для тостов. Отвечаю: нет.
— Имя?
— Мартин.
— Как женское?
— Нет, произносится «Мартин», но…
— По-французски будет «Мартен».
— Вот-вот.
— Род занятий?
— Ботаник.
Начинаю было повторять по буквам, полицейский сухо обрывает меня, он, мол, сам знает, что это такое: растения.
— Садовник, короче, — переводит он.
— Не совсем. Я заведую лабораторией в Йельском университете, а в настоящее время работаю в отделе биогенетики НИАИ.
— Как пишется?
— Национальный институт агрономических исследований, сектор 42, в Бур-ла-Рен по адресу: 75, улица Вальдека-Руссо.
Он вздыхает, жмет указательным пальцем на клавишу, стирая лишнее, — врубился наконец.
— Дата рождения?
— 9 сентября 1960.
— Место рождения?
— Орландо, штат Флорида.
— Стало быть, гражданин США.
— Да.
Мой собеседник с укоризной кивает на сидящих вдоль стены ряженых и сообщает, что Хэллоуин, между прочим, это обычай моей страны. Изображаю лицом скорбное сожаление — лучше согласиться, иначе помощи я не дождусь.
— Адрес во Франции?
— 1, улица Дюрас, Париж, восьмой округ.
— Предмет жалобы?
— Незаконное присвоение личности, попытка мошенничества, клевета, злоупотребление доверием…
— Эй-эй, я печатаю двумя пальцами!
Он заставляет меня повторить, прерывает, чтобы ответить на звонок, открывает какой-то файл. Продиктовав список имен, вешает трубку и, щелкнув мышкой, возвращается к моему заявлению.
— На кого хотите подать жалобу?
Секунд на пять повисает молчание; он поднимает голову, повторяет вопрос. Я выдавливаю из себя:
— На Мартина Харриса.
Он хмурится, смотрит на экран, вскидывает на меня глаза, медленно произносит:
— Вы подаете жалобу на самого себя.
— Нет… На того, кто занял мое место. Я не знаю его настоящего имени.
— Подробнее, пожалуйста.
— Я попал в аварию, шесть дней пролежал в больнице Сент-Амбруаз, а когда вернулся, обнаружил этого человека у себя дома.
— Незаконное вторжение?