Клинок замер, не веря собственным ушам. Потом с размаху швырнул бокал в камин, стекло разлетелось на мелкие кусочки. Когда Клинок обернулся, Темпл уже исчезла.
– Учти, многие назовут тебя предателем, – предупредил Шавано.
– Да, я знаю, – процедил Клинок сквозь зубы. – Но слышать такое от собственной жены!
Шавано счел за лучшее промолчать, а Клинок быстро вышел из комнаты. Он взбежал по лестнице и вошел в спальню – всего через несколько секунд после Темпл.
Она стояла перед ним, крепко сжав губы. Ее черные глаза метали молнии.
– Что тебе нужно? – гневно спросила она. – Убирайся отсюда! Я не разговариваю с предателями.
– Очень жаль, потому что мне как раз есть о чем с тобой поговорить.
Клинок заметил краем глаза какое-то движение. У шкафа, остолбенев, стояла Фиби, прижимая к груди пеньюар хозяйки.
– Оставь нас, Фиби, – сказал Клинок, распахивая дверь.
– Да-да, иди, – подтвердила Темпл.
Фиби тихонечко положила пеньюар на стул и шмыгнула за дверь.
– Ну вот, мы одни. Ты ведь этого хотел? – воскликнула Темпл. – Можешь кричать, можешь драться…
– Я тебя в жизни и пальцем не тронул! – взорвался Клинок. – Хотя, клянусь Богом, стоило бы. Тебе отлично известно, что я не бью женщин и что я не предатель.
– Ничего мне не известно, – огрызнулась она. – Я не знала, что ты готов отказаться от родины. Ведь это земля наших предков! – В ее голосе прозвучала боль.
– А я, по-твоему, не люблю родину? Неужели ты думаешь, что я хочу покинуть эти долины и горы, где мой народ жил с незапамятных времен?
– Наверно, не любишь. Иначе ты не соглашался бы так легко отсюда уехать.
– Люди значат для меня больше, чем земля. Народ чероки – это прежде всего люди, а не горы и не долины, как бы они ни были мне дороги. Я не могу видеть, как мой народ истязают и унижают. А впереди – ни надежды, ни просвета. Разве ты не видишь, что наши люди с каждым днем деградируют все больше и больше? Еще немного, и их дух будет сломлен.
Он пытался убедить ее, но видел, что Темпл не слушает. Тогда, стиснув кулаки, Клинок воскликнул:
– Это ты во всем виновата!
– Я? – изумилась она.
– А кто же? Это ты втянула меня в политику. Я не желал иметь ничего общего ни с переговорами, ни с Советом. Но ты, твой отец, да и мой отец тоже заставили меня взвалить на себя груз ответственности. Теперь же, когда я подчинился вашему желанию, вы мной недовольны. А ведь мне все это не нужно, я превосходно обходился и один.
– Ты всегда искал в жизни легких путей.
– Легких путей? – Он рассмеялся, недоверчиво покачав головой. – Ничего себе «легкие пути»! Женщина, которую я люблю, смотрит на меня с презрением и называет предателем. Со всех сторон меня окружают подозрительность и недоверие. Кое-кто уже начинает мне угрожать. Если б я искал легких путей, Темпл, я был бы заодно с Джоном Россом.