– Темпл говорит, что ты отказываешься есть.
Он смотрел на женщину, долгие годы бывшую его женой. Она лежала, закутанная в одеяла, напоминая египетскую мумию. Бескровное лицо с запавшими глазами, острый запах болезни. В этих чертах читались лишь безмерная усталость, отчаяние, боль. Как сказать ей о Ксандре?
– Тебе холодно? Я скажу Черной Кэсси, чтобы она подогрела камни.
– Где Ксандра? – слабым голосом спросила Виктория.
Уилл отвернулся, чтобы не видеть ее наполненных страданием глаз.
– Она умерла, да?
– Да. Мы похоронили ее сегодня утром.
Уилл собрал все свое мужество, зная, что теперь последует.
Но Виктория лишь судорожно вздохнула.
– Я догадалась, – прошептала она. – Прошлой ночью Ксандра мне приснилась. У нее в руках была кукла, и Ксандра плакала, говорила, что кукла сломана, а она не знает, как ее починить…
Внутри у Уилла все сжалось от невыносимой боли. Не было никакой возможности вздохнуть. А Виктория смотрела на парусиновую крышу фургона, слегка колеблемую ветром.
– Уилл, я хочу, чтобы меня похоронили рядом с ней. Обещаешь?
Он молча кивнул, потом до него внезапно дошел смысл ее слов.
– Не говори так, – раздраженно прошептал он. – Ты ведь не умираешь.
– Обещаешь? – повторила она, пытаясь приподняться. Глаза ее вспыхнули огнем.
В следующую секунду неистовый приступ кашля сотряс все ее тело. Уилл прижал жену, дожидаясь, пока кашель кончится. Зачем он только стал спорить? Лучше бы сразу согласился.
Приступ отнял у Виктории последние силы. Она откинулась на подушку, говорить уже не могла, но бледные губы продолжали шептать: «Обещай мне, обещай».
– Обещаю.
Тогда она закрыла глаза и удовлетворенно улыбнулась. Гордон долго сидел с ней молча, а когда она уснула, тихо вышел наружу.
Виктория умерла во сне той же ночью. Когда Уилл сказал, что ее нужно похоронить в одной могиле с Ксандрой, Темпл возмутилась:
– Нет, это неправильно!
– Этого хотела твоя мать, и я обещал ей.
– Она знала? – поразилась Темпл. – Она знала, что сегодня умрет?
Уилл грустно покачал головой.
– Я думаю, она просто не выдержала смерти еще одного своего ребенка. Ксандра, перед ней Джонни, а еще раньше твои маленькие братишки и сестренки.
– Но почему? Я не понимаю.
– Ты ведь сама мать. Для женщины важнее всего дети. Во всяком случае, так всегда считала Виктория.
В его голосе звучали горечь и боль.
Темпл поняла, что он имел в виду: Виктория любила своих детей больше, чем мужа. Они всегда были для нее важнее, и Уилл был глубоко этим уязвлен.
В ярко-синем небе сияло яркое солнце, но воздух трещал от мороза. Темпл жалась к костру, прижимая к груди своего кашляющего сына. Главной задачей было сохранить тепло – об этом она думала, просыпаясь и ложась спать. Это было важнее, чем пища и вода. От холода тело и душа утрачивали чувствительность, сердце лишалось надежды. Три дня назад, едва закопав Викторию в землю, все снова потянулись к огню.