– Как хорошо дома, – удовлетворенно произнес Уилл Гордон.
– Как хорошо, когда ты дома. – Темпл собрала тарелки и столовые приборы и понесла их к маленькому столику, бросив через плечо: – Ты слышал, Клинок вернулся.
Уилла развеселило притворное безразличие в ее голосе.
– Ты довольна?
– Буду довольна, если он задержится.
Легкая улыбка, скользнувшая по губам девушки, говорила без слов, что уж Темпл позаботится о том, чтобы он задержался.
Солнце находилось в самом зените. Из-за сильной жары дневные занятия были отменены. Темпл стояла в тени на большой веранде и смотрела, как по газону шагает учительница, она вела за руки двух девочек. Мальчики шли следом.
Темпл часто наблюдала за Элайзой Холл, когда та днем играла с детьми. Каждый раз учительница превращалась в такое же веселое и беззаботное создание, как и ее питомцы, и становилась совсем непохожа на строгую классную даму, какой она была в школе. Припомнив, как взволнованно иногда сверкают глаза Элайзы, Темпл вдруг сообразила, что только с ней самой и с ее матерью мисс Холл ведет себя чопорно и сдержанно.
Час спустя Темпл выехала из конюшни на своей норовистой кобыле. Объехав два ряда негритянских лачуг, девушка свернула на узкую дорожку между полями. Лошадь нервно перебирала копытами, ей хотелось нестись вперед, а не плестись медленным шагом.
Некоторое время дорожка вилась вдоль разлившегося от недавних дождей ручейка, который протекал через Гордон-Глен. Сквозь ивовые заросли Темпл увидела, как Элайза Холл присела на корточки на противоположном берегу ручья, а дети столпились вокруг нее и с интересом смотрели на то, что она им показывала. Неподалеку стояла пара расшнурованных полуботинок с торчавшими из них белыми чулками. Судя по размеру, ботинки принадлежали учительнице. Темпл пожалела, что не приехала пораньше и пропустила захватывающее зрелище, как чопорная мисс Холл босиком шлепает по воде.
Стараясь держаться в тени, Темпл пустила лошадь медленной рысью. Пшеничные поля впереди переливались на солнце, словно золотой шелк. Следом тянулись табачные поля. Длинные крупные листья табака посверкивали солнечными бликами. Дальше шевелились под легким южным ветром стебли кукурузы. Подъехав ближе, Темпл увидела работавших на земле рабов: они орудовали мотыгами, пололи сорняки. Женщины трудились наравне с мужчинами, видны были лишь сгорбленные спины, кланящиеся в такт движениям мотыги.
В тени большого дерева Темпл заметила отца, сидевшего на крупном, с белой отметиной на лбу, мерине. Темпл поспешила вперед, как всегда, испытывая чувство гордости, что этот человек – ее отец.