– Посиди со мной.
Виктория покачала головой.
– Мне надо идти к маленькому Джону. Он весь вечер хныкал.
Уиллу вдруг захотелось напомнить, что он тоже имеет право на ее внимание, ведь он – ее муж. Ему так хотелось рассказать ей о собрании в Национальном Совете, о событиях в разных частях земли чероки, о последних бесчинствах джорджийских гвардейцев, о злодеяниях «клубов наездников». Но он знал, что жене все это безразлично. Поэтому Уилл сдержался.
– Тогда, конечно, иди к Джону.
Подчеркнуто спокойно он взял бокал с сидром и поднес его ко рту.
– Неужели ты не хочешь узнать о том, чем закончилось заседание в Национальном Совете, мама? – возмутилась за отца Темпл, когда Виктория направилась к выходу.
– К какому бы решению они ни пришли, я уверена – оно на благо нашего народа.
За уверенным тоном скрывалось полнейшее безразличие.
Темпл решительно села в кресло.
– Расскажи мне о собрании, папа. Мне так интересно, – попросила Темпл. Внутри себя она кипела от негодования и злости на мать.
Уилл изучающе смотрел на дочь; она уже не ребенок, а совсем взрослая девушка. Он давно догадался, что дочь видит и возникшую между супругами пустоту, и натянутость отношений. Темпл, как умела, старалась восполнить недостаток внимания к отцу, вот и сейчас она пыталась сгладить безразличие Виктории собственным жгучим интересом.
Но Уилл помнил те времена, когда у них с Викторией не всегда было так, как сейчас. Когда они только поженились, их совместная жизнь была яркой и полной чувства. Супруги вместе радовались рождению Темпл; их второй ребенок умер через несколько часов после появления на свет, и они вместе оплакивали его. Но со смертью следующего ребенка муж и жена начали незаметно отдаляться друг от друга.
У них родились четверо здоровых детей. Но еще пятерых они похоронили. Казалось, со смертью каждого ребенка умирала частица самой Виктории, и с каждым разом они все больше отдаляются друг от друга. И вот вышло так, что теперь двое людей жили под одной крышей, ели за одним столом, но не делили больше ни радости, ни горести, ни супружескую постель.
Смысл жизни Виктории заключался в детях. Каждый из выживших детей представлял для нее огромную ценность. Мать не желала расставаться с ними ни на час.
Уилл это прекрасно понимал. Вот почему он нанял новую учительницу, вместо того чтобы отправить детей учиться за границу. Это было дорогостоящее решение и, возможно, не самое мудрое, учитывая нынешнее положение дел на земле чероки.
Уилл вдруг поймал себя на том, что пересказывает Темпл, как проходило собрание; он опускал лишь те детали, которые могли взволновать понапрасну девочку. Он по-отцовски гордился дочерью, ее глубокими, умными вопросами, и с удовольствием отвечал на них. Наконец за столом воцарилось молчание, тарелка была пуста, голод утолен.